Ирина Звегинцева - Кинематограф Австралии и Новой Зеландии

В дальнейшем Берстелл подтвердил свое умение угодить широкой публике, оставлявшей без внимания мотивы одиночества и разочарования в жизни («Петерсен», 1974), но неизменно привлекаемой фривольностью ситуации и непривычным в прошлом натурализмом («Последний акт», 1975, «Элиза Фрейзер», 1976) [52] Там же. С. 107. .

Обращение к актуальным проблемам австралийской жизни, пусть и сиюминутным, свойственное фильмам этого режиссера, сделало его имя одним из самых популярных в национальном кино. Пожалуй, наиболее типичным для Берстелла стал «Петерсен», фильм, в котором так же как и в «Аисте», уже сама фабула построена с таким расчетом, чтобы максимально расширить диапазон воздействия на публику. Картину может считать «своей» представитель любого социального слоя, любого возраста и имущественного положения. Здесь есть все, чтобы заинтересовать интеллигента, добропорядочного буржуа, провинциала, молодежь и старшее поколение.

У героя фильма электромонтера Тони Петерсена отличная репутация: женат, отец троих детей и хороший работник. Но, будучи человеком живым, энергичным и эмоциональным, он постоянно ощущает какое-то смутное недовольство своей жизнью, ее утомительной размеренностью и монотонностью. Ему кажется, что он пропустил самое главное, что где-то совсем рядом существует другая – настоящая жизнь и приносящая радость деятельность. И Тони решает изменить судьбу. Герой поступает учиться в университет, участвует в студенческих демонстрациях, попадает в драматические ситуации, сталкиваясь с нравами и образом жизни самых разных слоев общества, вплоть до банд подростков, стремящихся утвердить себя и безрассудной смелостью, и открытым вызовом социальным институтам. Но нигде он не находит себя. Тони ссорится с отцом, преуспевающим и добропорядочным буржуа, расстается с женой, напивается с горя, нападает на полицейского и, избитый до полусмерти, оказывается в тюрьме. Однако, вся эта «буря в стакане воды» заканчивается ничем: в финале картины мы видим Тони Петерсена, который возвращается к постылому образу жизни. Примирение с женой, привычная работа электромонтера и вновь смутное недовольство собой…

Смятение, встревоженность мелкобуржуазной среды, проблемы гангстеризма, появление групп анархистски настроенной молодежи, нарушающей мирную жизнь обывателей, порядки в тюрьме и даже студенческие волнения – обо всем понемногу идет речь в этом фильме. Однако общий игривый тон повествования, обилие откровенно фривольных сцен, порой принципиальное нежелание режиссера высказывать свое отношение к нарисованной картине злободневных событий, поставили эту ленту в разряд традиционных развлекательных картин, и не более. Проблемы были заявлены, но не решены.

Да и в дальнейшем, Берстелл не смог отказаться от «заигрывания» с публикой, и особенно эта тенденция была заметна в его фильме «Последние забияки» (1980), задуманном автором, по его же собственным словам, как остросоциальная лента, разоблачающая бесчеловечную эксплуатацию горняков в Южной Австралии. Результат же получился обратным, ибо на первый план режиссером было вынесено «веселое» времяпрепровождение «настоящих» мужчин, которые дают выход накопившейся агрессии и усталости в кулачных кровавых боях, диких попойках и других «развлечениях» подобного рода. И за этими эпизодами полностью потерялось то, во имя чего Берстелл и затевал этот проект.

Но самым главным было то, что зрители впервые за много лет охотно пошли в кинотеатры на отечественные фильмы, отдав им предпочтение перед заокеанской кинопродукцией. Берстеллу принадлежит и «открытие» талантливых актеров, в частности Джека Томпсона, ставшего впоследствии одной из «звезд» национального кино (он дебютировал в ленте «Петерсен» – И. 3.). Немаловажно и то, что к моменту выхода фильма «Петерсен» на экраны, Тим Берстелл был одним из немногих кинематографистов, имевшихза плечами солидный опыт работы в кинематографе.

То, что австралийское «киночудо» начиналось именно с жанра комедии, легко объяснимо. После долгих лет застоя в киноиндустрии, именно этот жанр, перенесенный на родную австралийскую почву, и мог дать самые быстрые результаты. Подтверждением может служить творчество второго пионера «новой волны» Брюса Бирсфорда – «кинематографического отца» еще одного любимца австралийской публики – Барри Маккензи («Приключения Барри Маккензи», 1972 и «Барри Маккензи гнет свое», 1974) – неунывающего «осей» (как любят именовать сами себя жители Зеленого континента), весельчака и остроумца, любителя выпить и приударить за хорошенькими женщинами. Не претендуя на особую глубину, картина повествовала о жизни австралийского общества со всеми ее серьезными и смешными сторонами. Можно лишь согласиться с оценкой В. Утилова этого фильма: «Успех картины опирался на популярность созданного ранее комиком Барри Хэмфризом типа простодушного австралийца из низов (в фильме героя играет Барри Крокер), который по воле авторов попадает в Англию и шокирует лондонцев своими манерами, обжорством и женолюбием, становясь источником всевозможных неприятностей в самых безобидных ситуациях. Несмотря на упреки в «ура-патриотизме», в ущербе национальному престижу, в картине Бирсфорда увидели остроумную сатиру на британский истеблишмент, нравы прессы и телевидение, а также на стандартные представления о «среднем» австралийце» [53] Там же. С. 108. .

Однако за комизмом ситуаций, в которые то и дело попадает герой, зачастую проглядывали и серьезные темы, правда, преподанные в комедийном ключе. Так, к примеру, когда Барри неожиданно узнает о причитающемся ему наследстве, за получением которого необходимо отправиться в Англию, он с гневом восклицает: «Это что же? Мне предстоит ехать в эту глухую провинцию, где обитают миллионы тупых англичан?» И в этой реплике отчетливо «слышится» уязвленное самолюбие многих австралийцев и их весьма непростые отношения с метрополией.

Используя приобретенный ранее опыт (Бирсфорд занимался любительским кино в Сиднее, затем работал по контракту в Нигерии, и даже в течение нескольких лет руководил отделом кинопроизводства в Британском киноинституте), режиссер прекрасно понимал, что веселая и непритязательная комедия – кратчайший путь к массовому успеху. Третью удачную попытку в жанре комедии Бирсфорд предпринял в 1976 г., сделав изящную ленту «Вечеринка у Дона», в которой герои фильма – молодые аспиранты и начинающие педагоги, собравшись весело провести время, не скупились на взаимные розыгрыши и проделки, впрочем, поначалу носящие вполне безобидный характер. Фильм вполне передал дух пьесы Дэвида Уильямсона, по мотивам которой и был поставлен. Нетерпеливое ожидание победы лейбористов на выборах 1969 г., что и собирались отпраздновать друзья Дона, сменяется горечью новости о поражении той партии, на которую они возлагали столько надежд. Веселье, искрометные шутки постепенно перерастают в дикую оргию и попойку, чем и завершается вечеринка. А фильм, начавшийся как веселая и непритязательная комедия, постепенно обретал характер острой сатиры.