Михаил Ивин - У порога великой тайны

История науки знает немало случаев, когда для убеждения противника вместо доводов пускались в ход стилет, дубинка, кандалы, а то и огонь. В самом начале XVII века церковники сожгли на костре великого Джордано Бруно. Спустя два десятилетия в Тулузе инквизиторы сожгли по обвинению в безбожии ученого Лючилио Ванини, предварительно вырвав у него язык…

В Кортичелли старый Мальпиги отослал слугу и остался один в разгромленной комнате. Перед глазами ученого все еще стоял долговязый налетчик со стилетом. Это, конечно, был молодой Сбаралья. Мальпиги узнал его, несмотря на маску. Кто еще, кроме родственников доктора Сбаралья, мог питать столь бешеную ненависть ко всему, что связано с именем Мальпиги?!

Ученый не смыкал глаз до утра. Перебирал машинально в памяти события своей богатой злоключениями жизни.

… Ему семнадцать лет. Настало время покинуть отцовский дом близ Болоньи. Марчелло отправляется учиться в Болонский университет — старейший университет Европы, основанный еще в 1058 году.

Четыре года штудирует Марчелло философские труды Аристотеля, его учеников и других античных философов. И вот первый удар судьбы: умирают отец, мать и бабушка. Все трое — в один год. Держись, Марчелло: в двадцать один год ты стал главой семьи! В Кревалькоре остались семеро младших: четыре брата и три сестры. Надо бросать на время учение и ехать устраивать их.

В тот раз ему удалось вскоре вернуться в Болонью, уговорив дядю взять на себя заботу о семье. Но тут начались неприятности в университете.

Получив солидную философскую подготовку, Марчелло решил в дальнейшем посвятить себя медицине. Его привлекала анатомия, которая в те годы лишь зарождалась. Он перешел на медицинский факультет. И здесь у Мальпиги объявился непримиримый враг — профессор теоретической медицины Монтальбани.

Это был тот самый Монтальбани, который заставлял своих студентов давать присягу в том, что они никогда не станут сомневаться в правильности учения античных философов и врачей — Аристотеля, Галена, Гиппократа.

Монтальбани возненавидел Марини, учителя Марчелло. Марини, смелый ученый, не признавал тогдашней медицины, от которой припахивало шарлатанством. Свою ненависть мстительный Монтальбани перенес и на Мальпиги — лучшего ученика своего противника.

Жить стало труднее. Надо было не только постигать науку — новую науку, основанную на опыте, — но и отбиваться от клеветы, от поношений, делать вид, что не замечаешь ядовитых слушков, распускаемых врагами.

А тут объявился еще один враг — доктор Сбаралья, тоже противник нового. Сбаралья был особенно опасен, так как его семья жила в Кревалькоре по соседству с семьей Мальпиги. Вражда научная легко могла перейти во вражду семейную. Так оно и случилось.

И все-таки — в двадцать четыре года Марчелло уже доктор. Талант и редкостное трудолюбие приносят плоды. Через несколько лет молодому доктору поручают чтение лекций в Высшей школе. Но тут старые враги Мальпиги поднимают такую кампанию клеветы, что он решает поскорее уехать из родного города.

Италия в ту пору была раздроблена на мелкие государства. Болонья входила в папскую область. Рядом с этой областью лежало герцогство Тоскана. Сам великий герцог Тосканский, прослышав об успехах Мальпиги в области анатомии, пригласил его занять в Пизе кафедру медицины.

В Пизе Мальпиги обрел друга, который потом часто приходил к нему на помощь. Это был Альфонс Борелло, профессор математики. У него на квартире собирались ученые, которые боролись против застоя в науке. Тут не только вели споры, но занимались практической анатомией. Мальпиги вскрывал животных и объяснял устройство их внутренних органов.

Анатомия в ту пору стала настолько модной, что герцог Тосканский иногда приказывал делать вскрытия в своем дворце. На эти анатомические демонстрации приходили, как на спектакль, придворные дамы и кавалеры. Мальпиги, нисколько не стесняясь публики, уверенной рукой вскрывал живую собаку и показывал ахающим и взвизгивающим дамам, как мерно работает сердце животного.

Мальпиги был светски любезен с придворными. Он знал, что «анатомические спектакли» во дворце принесут ощутимую пользу: великий герцог и принц, которым очень льстила репутация покровителей науки, охотнее раскошелятся и дадут побольше денег на исследования.

Мальпиги работал в Пизе много и плодотворно. Его любимейшим оружием стал микроскоп, незадолго до того вошедший в научный обиход. Одно за другим появляются исследования молодого анатома: о природе крови, о пищеварении, о моче…

И вдруг все оборвалось. Из отцовского дома, где оставались его братья и сестры, дошли тревожные вести: обострилась вражда между семьями Мальпиги и Сбаралья. Бартоломео — один из братьев Мальпиги — в ссоре, не помня себя, тяжело ранил Сбаралью. Вскоре Сбаралья скончался от раны. А Бартоломео грозила смертная казнь.

Что же, надо бросать все и возвращаться в Болонью. Быть может, удастся спасти брата. Ему, Марчелло, это дорого обойдется — враги обрушатся на него с новой силой. Но он выполнит свой долг.

И вот Мальпиги в родных местах. Благодаря его хлопотам Бартоломео отделался тюремным заключением. Но Марчелло Мальпиги, возвратившийся в Болонский университет, должен будет теперь принимать удары и за науку и за своего непутевого брата. Порция лжи и наветов удвоится. А семейство Сбаралья теперь не оставит его в покое до конца жизни.

Между тем слава Мальпиги как ученого росла. Пользуясь микроскопом, он сделал крупное открытие в области кровообращения, дополнившее работы знаменитого английского врача Гарвея.

А нападки противников усиливались. Что он мог противопоставить этим нападкам — он, просиживающий дни и ночи перед микроскопом, поглощенный наукой? У него в руках скальпель — благодетельное оружие хирурга и анатома, которое применяют только на благо человеку. И никогда он не брал и не возьмет в руки стилета.

Между тем ползет гнусный слушок: а не сам ли Марчелло, уехав для отвода глаз в Пизу, подговорил Бартоломео покончить со Сбаральей?..

В конце концов жизнь становится невыносимой. Он пишет своему другу Борелло, и тот добывает ему место профессора в Мессинском университете.

Так Мальпиги очутился на юге Италии. Здесь он занялся анатомией растений. Новый мир открылся перед ним, когда он, один из первых в науке, стал с помощью микроскопа изучать строение древесины, листьев. Его взору предстали «мешочки», «волокна», «сосуды» — все те «ячейки», которые позднее получили название клеток.

Незаметно пролетели четыре года. Его потянуло на родину. Потянуло неудержимо. И вот он снова в Болонье, снова в университете, где познал и радость и горести.