Андрей Косёнкин - Я познаю мир. Загадки истории

В Константинополе, выполняя просьбу московского князя, выбрали сына албанского воеводы монаха Максима Грека, получившего прекрасное по тем временам образование в Париже и во Флоренции. Он и отправился в далекую Москву, где Иван III показал ему свои книжные сокровища.

«…По мале же времени, — повествует „Сказание“, — великий государь, приснопамятный Василий Иоаннович, сего инока Максима призвав и вводит его во свою царскую книгохранительницу и показа ему бессчисленное множество греческих книг. Сей же инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бессчисленнаго трудолюбного собрания и с клятвою изреча перед благочестивым государем, яко ни в Грецах толикое множество книг сподобихся видети».

Старинная рукопись далее рассказывает о том, что высокообразованный Максим Грек с огромным и даже чрезмерным усердием взялся за порученный ему Иваном III труд. Он стал сличать тексты греческих книг с уже сделанными в Москве переводами их на церковно-славянский язык, нашел в этих переводах немало неточностей и принялся их исправлять. Однако этим он вызвал неудовольствие московского митрополита Иоасафа…

Есть и еще одно подтверждение того, что московские государи в XVI веке владели большим книжным собранием: старинные книги, в огромных сундуках хранившиеся в двух сводчатых палатах под Кремлем, были показаны в свое время Иваном Грозным немецкому ученому Виттерману, побывавшему в Москве в шестидесятых годах XVI столетия, и об этом осталось письменное свидетельство.

Более того, был найден даже неполный список книг царской библиотеки, а в нем указано общее их число. Оказывается, имелось у Ивана Грозного около восьмисот книг. Немного, конечно, по нынешним временам, но стоит сравнить: у французского короля Карла IX, современника царя Ивана, в ту же пору книг было втрое меньше!

«Большая часть суть греческие; но также много и латинских», — указывал этот список. И давал некоторые конкретные названия.

Оказывается, составляли библиотеку царя Ивана III книги римских историков Тита Ливия, Гая Светония, Публия Тацита, комедии греческого драматурга Аристофана, стихи поэта Пиндара…

Если бы удалось их разыскать, находка стала бы поистине бесценной. Далеко не все труды этих авторов пережили века. В древности время было безжалостным к книгам — погибли многие великие библиотеки древности, книги уничтожались в пожарах, в войнах, истреблялись фанатиками веры. Наверняка в библиотеке Ивана Грозного нашлись бы книги, совсем не известные ученым.

Однако другие историки, и среди них видный исследователь С. А. Белокуров, усомнились в том, что царские книги можно разыскать.

Даже если библиотека Ивана Грозного и существовала, то уж сохраниться, считали они, никак не могла. Пожары в средневековой Москве случались едва ли не ежегодно, и при каждом город выгорал едва ли не дотла.

А самый страшный пожар случился в 1571 году, когда русскую столицу опустошил крымский хан Девлет-Гирей, воспользовавшись отсутствием самого великого государя Ивана IV Васильевича.

Впрочем, бытовали в ученом мире и иные мнения: книги разошлись за века по другим книжным собраниям, или библиотеку когда-то вывезли из столицы, но не известно куда.

Конец кабинетным спорам могли положить лишь практические поиски. И первым их начал в конце XIX века предприимчивый директор Исторического музея князь Щербатов. Тогда-то и были сделаны небезынтересные открытия.

Под Троицкой башней Кремля найдена была, например, большая и высокая подземная палата с прекрасно сохранившимися белокаменными сводами. Палата была пуста, но из нее ход вел в еще один тайник. Потом археологи проникли в третий, и даже в четвертый…

Но каменные своды над четвертой потайной палатой были настолько повреждены, что инженеры, наблюдавшие за раскопками, запретили дальнейшие работы. Так и не выяснилось, сообщалась ли эта палата с какими-нибудь другими тайниками.

Под другой, Арсенальной, башней Кремля любознательный князь тоже нашел подземный ход, круто уходивший вниз и разветвлявшийся в двух направлениях. Правда, оба хода были перекрыты фундаментами более поздних строений.

Продолжение подземных ходов археологи надеялись «нащупать», начав работы за пределами поздних зданий. Однако как раз к этому времени средства, отпущенные на исследования, иссякли, и работы отложили на неопределенное время.

Хоть это и была неудача, однако кое-какие результаты поиски князя Щербатова все же, несомненно, принесли. Они показали, что книги, спрятанные в надежном подземном тайнике, наверняка уцелели бы даже в самый сильный пожар. А ведь немецкий ученый Виттерман, которому, если помните, показывал свои книги сам Иван Грозный, видел их как раз под землей. Возможно, к «книжным палатам» и вели ходы из Арсенальной башни.

Так что стоит ли удивляться, что именно в ее подземелье и спустился первым делом Игнатий Яковлевич Стеллецкий, едва получив разрешение на «археологический осмотр».

Ученый был полон оптимизма, уверенности, что от него удача не отвернется. Но… В многочисленных «пиратских» романах повторяется одна и та же ситуация: клад все время как бы ускользает от тех, кто его ищет. Нечто похожее случилось и с книгами Ивана Грозного, которые искал Игнатий Стеллецкий. Словно бы само время постоянно противилось поискам…

В 1914 году началась Первая мировая война, и судьба забросила ученого на кавказский фронт. Но и здесь он занимался привычными ему делами: исследовал оказавшиеся во фронтовой полосе памятники древности.

Затем в стране грянула революция, вслед за ней — гражданская война. А после нее археологу непросто было не то что вести раскопки, но даже попасть на территорию Кремля.

Когда в Кремле проводилась какая-либо реконструкция, Стеллецкому разрешали присутствовать при работах. Вскоре начали строить Московское метро, и не терявший надежды ученый не упускал случая тщательно обследовать все шахты, расположенные близ Кремля, в надежде «нащупать» новые подземные ходы.

Ведь наверняка на случай долгой осады эти ходы должны были выходить далеко за пределы кремлевских стен…

Ученый отважно опускался на самое дно шахт, убеждал проходчиков немедленно докладывать ему, если обнаружится подземная пустота или ход.