Семен Узин - Гремящий дым

Наступившее молчание было нарушено Савиным, который вдруг начал декламировать стихи. Голос его звучал напевно и даже несколько торжественно:

— Тебе знакомы эти стихи? — спросил он меня, внезапно оборвав чтение.

Я пожал плечами и осторожно высказал предположение:

— По стилю похоже на Гейне. Но какое отношение имеют эти стихи к нашему разговору? Или они тебе просто так вспомнились?

— Совсем не просто так, — усмехнулся Савин. — Как это ни покажется странным на первый взгляд, процитированный мной отрывок из стихотворения Генриха Гейне (ты угадал) «Бимини» имеет прямое отношение к тому, что сейчас говорилось. И если вы хотите, я охотно объясню.

— Эх, товарищ лейтенант! — смотря на Савина влюбленными глазами, сказал Селиков. — И вы еще спрашиваете! До чего ж я люблю слушать ваши рассказы! Век бы сидел да слушал!

Сержант, столь бесхитростно выразивший восхищение способностями Савина как рассказчика, был недалек от истины. Действительно, этот человек обладал незаурядным талантом увлекать слушателей. Так во всяком случае мне казалось тогда.

— Я попытаюсь представить вам в лицах один исторический эпизод, историю одного плавания, и тогда, надеюсь, вам станет ясно, почему вдруг мне пришли на память стихотворные строки, которые вы только что слышали.

В глазах лейтенанта зажегся огонек вдохновения.

— Итак, действие первое. 1513 год. Остров Пуэрто-Рико.

— А где этот остров находится? — спросил Селиков.

— В Карибском море, в общем у берегов Америки, — отмахнулся Савин. — Не перебивай меня, сержант. Лучше слушай.

…Лучи жаркого полуденного солнца пробивались сквозь густую листву, еще влажную от только что прошедшего ливня, и рассыпались бесчисленными бликами по веранде губернаторского дома.

— Эй, Эстебан! — нетерпеливо позвал один из мужчин, сидящих в глубине веранды у небольшого столика, когда солнечные зайчики забегали по его лицу.

— Я здесь, сеньор губернатор, — откликнулся старый слуга, появляясь из-за угла веранды.

— Переставь стол и кресла так, чтобы солнце нам не мешало, да пошевеливайся побыстрее.

Слуга проворно, несмотря на преклонные уже годы, выполнил распоряжение и, застыв в поклоне, выжидательно посмотрел на своего господина.

— Принеси еще вина и фруктов и убирайся, — раздраженно бросил хозяин дома и, расплывшись в улыбке, любезно обратился к своему собеседнику:

— Итак, дорогой Аламинос, продолжим наш столь некстати прервавшийся разговор… Э-э-э, мне кажется, я не ошибся, когда высказал уверенность, что неожиданное приглашение губернатора Пуэрто-Рико посетить его весьма вас удивило?

Антон Аламинос, известный кормчий, участник многих заокеанских экспедиций, молча наклонил голову.

— Что же, это вполне естественно, — продолжал губернатор, горько усмехаясь. — О чем может говорить старый Понсе де Леон? Что он может предложить заманчивого? Время его безвозвратно ушло. Не так ли?.. Не возражайте, Аламинос, я угадал ваши мысли… Но вы ошиблись, любезный Аламинос, да, да, ошиблись!

Понсе де Леон возвысил голос и горделиво выпрямился в кресле.

— Сейчас я вам докажу, что еще чего-нибудь да стою!

Он снова усмехнулся, на этот раз уже самодовольно, и молодецки покрутил ус.

— Взгляните на этот документ. — Понсе де Леон извлек из кармана камзола сверток. — Это патент, дарованный мне его величеством королем Испании. Теперь я наконец могу осуществить давнишнюю мою мечту отыскать остров Бимини, на котором, по индейским преданиям, бьет источник вечной молодости. Святой крест! Окунуться в волшебный источник, возвратить утраченную юность, горячую кровь, крепость мышц, гладкую кожу! Что вы на это скажете, Аламинос?

Тот только развел руками в знак восхищения энергией и предприимчивостью губернатора. Он уже догадывался о причинах, побудивших Понсе де Леона вспомнить о нем, но до поры до времени не хотел показать этого и потому спокойно ждал, что последует дальше.

Между тем губернатор с воодушевлением продолжал:

— Я намерен без промедления, теперь же, когда у меня есть разрешение короля, отправиться в плавание. К тому же я самого высокого мнения об искусстве кормчего Антона Аламиноса, — он кивнул в сторону своего собеседника, и тот в ответ чуть привстал в кресле и поклонился. — Я решил переговорить с вами лично и попытаться заинтересовать вас в затеваемом мной предприятии. Условия будут самыми выгодными. Я уже не говорю о том, что вы получите возможность, как и все остальные участники плавания, вернуть себе молодость, искупавшись в чудесном источнике.

Предложение красноречивого губернатора показалось Аламиносу чрезвычайно заманчивым: перспектива вновь обрести юность, бесспорно, была весьма соблазнительной.

После непродолжительного раздумья, мысленно взвесив все «за» и «против», он заявил Понсе де Леону, что готов принять участие в экспедиции и что с особенным удовольствием дает свое согласие, зная выдающиеся качества сеньора губернатора.

— Я рад, Аламинос, что в вас не ошибся. Я всегда считал вас благоразумным человеком, — с удовлетворением сказал Понсе де Леон, разливая в бокалы вино.

— И вы не раскаетесь, клянусь честью, в принятом решении, — продолжал он. — Перейдем же к делу. Я полагаю, что, не мешкая, надо снарядить корабли и набрать экипажи. Последнее я намерен поручить вам, любезный Аламинос. Думаю, что это не составит для вас большого труда. Поход предстоит нетяжелый, а, кроме того, памятуя конечную цель плавания, мне кажется, нет никакой нужды быть слишком разборчивым при подборе людей. Берите стариков и даже увечных, они особенно охотно согласятся участвовать в путешествии, когда узнают, что смогут излечиться от недугов и вернуть себе молодость. Всем остальным займусь я сам. По рукам, Аламинос, и да поможет нам пресвятая дева Мария!

С этими словами Понсе де Леон поднялся с кресла и осушил свой бокал. Кормчий последовал его примеру…

Лейтенант Савин на мгновение остановился, как бы что-то припоминая, и затем продолжал:

— Подробно описывать ход плавания я не буду. Скажу лишь, что поиски острова Бимини с чудесным источником были, как вы, наверное, догадываетесь, безуспешными. Но взамен легендарного острова испанцы открыли неведомую доселе европейцам землю, покрытую роскошной тропической растительностью. Этому благодатному краю они дали название Флорида, что в переводе с испанского означает «цветущая».

После бесплодных поисков источника вечной молодости флотилия повернула обратно и поплыла на юг вдоль берегов вновь открытой земли.