Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

Молчание. Затем мамы мальчиков начали говорить о телефонных звонках девочек, а мамы девочек вернулись к питанию своих дочерей. До конца встречи не было достигнуто согласия ни по одной из этих проблем.

«Круглый стол» дал мне много пищи для размышлений. Интересы этих матерей сосредоточились на совершенно разных вопросах в зависимости оттого, кто у них был — сын или дочь. Хотя в этой встрече участвовали не более трех десятков родителей, я полагаю, что их озабоченность жизненно важна для многих родителей, дети которых учатся в шестом или седьмом классе. Одним из наиболее интересных наблюдений было то, насколько предвзятым оказалось мнение матерей мальчиков. Наряду со словами, которые они использовали. описывая поведение девочек («неуправляемые», «неуемные», «возобновляют звонки», «нечестные»), их отношение совпадало с принятым в нашей культуре взглядом на развитие сексуальности девочек: такое поведение является угрожающим, их необходимо укротить и поставить на место. По отношению к проблеме, касающейся девочек, ожидания общества меняются, становятся более запутанными, хотя и не менее отрицательными. Девочки, которые открыто проявляют свои сексуальные чувства, часто одобряются не только своими родителями, но и другими детьми. В этом случае удивительно ли то, что некоторые из них пытаются ограничить себя в питании так, чтобы ограничить или остановить развитие своего тела?

До 60-х годов считалось, что девочки должны «знать свое место», избегая половых отношений до замужества и управляя сексуальными чувствами мальчиков так же, как своими собственными. С развитием и широким распространением противозачаточных средств в 60-е и 70-е годы изменились взгляды на сексуальные эксперименты среди молодежи обоих полов. В 90-х годах три четверти молодежи становятся сексуально активными к 19-летнему возрасту, но «двойной стандарт» еще процветает.

Сохраняются большие различия в отношении к сексуально активным мальчикам и девочкам. Девочки, которых я наблюдала как в моей психиатрической практике, так и в детской клинике, были очень озабочены мнением других и даже проявлением интереса к их сексуальной активности. Они боялись разглашения своей тайны не только родителям или другим взрослым, но даже подругам, одноклассникам и кому бы то ни было из знакомых. Они говорили о своем искреннем желании заниматься сексом, а также об общественном давлении со стороны мальчиков и иногда подруг. Но в то же время они опасались осуждения. Взгляды большинства мальчиков решительно отличались. Они также были предельно боязливы, особенно в раннем возрасте. Но по мере взросления эти страхи зачастую уступали место чувству завершенности и гордости своей сексуальной активностью, а внимание многих переключалось на технику секса.

В течение нескольких следующих недель я размышляла о дискуссии за «круглым столом». Как на самом деле были восприняты телефонные звонки девочек мальчикам? Я вспоминала свое взросление в 50-х и начале 60-х годов, когда девочкам подросткового возраста открыто запрещали звонить мальчикам. Слушались немногие. Теперь девочки звонят, но насколько изменились взгляды с тех пор?

Этот вопрос не был чисто теоретическим. Мне уже пришлось бороться с такими взглядами при работе с некоторыми девочками, совсем недавно — с шестиклассницей Мелиссой. Она поссорилась со своими одноклассниками, обзывавшими ее телкой. Я работала с ней и раньше, провела несколько сеансов после смерти ее обожаемой бабушки. Недавно мать снова привела ее ко мне из-за школьных проблем.

Когда я вышла в приемную, чтобы пригласить ее, зеленоглазая двенадцатилетняя Мелисса громко разговаривала со своей мамой Линдой и моей ассистенткой. Все трое расположились на полу на коленях, разглядывая разложенную Мелиссой коллекцию рисунков. Из любопытства я тоже присоединилась к ним. Мелисса прекрасно рисовала. Я видела другие ее рисунки и всегда восхищалась ими, но эти меня особенно поразили. На всех рисунках были животные, но не в стиле Уолта Диснея, а громадные и безобразные. На одном из них свинья с распухшей головой и выпирающим рылом, из ноздрей которого торчали волоски, прищурила глаза с таким гневом, что, казалось, вот- вот выпрыгнет из листа. Она стояла на задних ногах, одетая в неподобающий свинье наряд, включая платформы, которые весьма напоминали туфли Мелиссы. В верхней части рисунка были каракули Мелиссы «Хрюшка — сука». На двух других рисунках были изображены собака и корова тоже в туфлях-платформах (с кличками Стервоза и Большие Сиськи, соответственно) и написано слово «телка». Гениталии собаки и вымя коровы были нарисованы во всех деталях.

Мелисса ожидала реакции, но в комнате было спокойно, и мы втроем (ее мать, моя ассистентка и я) пристально смотрели на рисунки. Линда выглядела шокированной, ее лицо сразу густо порозовело. Не найдя сразу, что сказать, я предложила Мелиссе взять рисунки на сеанс. По-видимому, ее мать почувствовала облегчение. Может быть, она подумала, что я собираюсь как-то использовать их. Честно говоря, я еще не была уверена, как продолжать разговор с Мелиссой, и разложила рисунки на полу в своем кабинете. Она прервала молчание саркастическим замечанием:

— Они не очень-то подходят к другим рисункам в вашем кабинете. Я ответила:

— Не совсем. — У меня на стенах были развешены репродукции «Кувшинок» Моне. — Но так же, как и ты, этот художник в большой степени использовал воображение. Он был почти слепой, когда писал эти панно, так что ему пришлось полагаться на свое воображение.

— Хотела бы я быть слепой в своей школе. Это помогло бы. Слепой и глухой

— И как бы это помогло?

— Я бы не слышала, как меня дразнят Пятачком. — Затем, на-бравшись решительности, она сказала: — Лучше бы меня называли телкой.

— Они называют тебя телкой? — спросила я.

Она посмотрела на меня так, словно я жила в средневековье, и спросила:

— Когда в последний раз вы были в старших классах? Они всех девчонок называют телками, если их... если их это привлекает.

— Привлекает что?

На этот раз Мелисса посмотрела на меня как на непроходимую тупицу.

— А как бы вы подумали? Привлекают мальчишки, секс. Стоит им показать, что тебя это хоть немного привлекает, даже если это не так, — и на тебя навесят ярлык. Они не мальчишки, а настоящие жеребцы... самцы , доктор Понтон.

Тут лицо Мелиссы наполнилось гневом, и она начала комкать свои рисунки. Она также начала плакать.

— Мелисса, давай посмотрим твои рисунки вместе, пока ты их окончательно не уничтожила, — предложила я.

Я выбрала свинью и подвинула рисунок ближе к ней, чтобы рассмотреть его вместе. Картинка мне не понравилась. Увеличенная голова и нос были одновременно пугающими и уродливыми, однако я заметила, с каким искусством Мелиссе удалось соединить животные и человеческие черты: свиные копыта весьма практично соединялись с туфлями на пластмассовой платформе. Разглядывая рисунок, я вспомнила о произведениях искусства, изображавших Минотавров, таинственных чудовищ, наделенных чертами зверя и человека. Минотавры представляют своего рода метафору человеческой сексуальности, соединяющей животные инстинкты с человеческими фантазиями.