Евгений Брандис - Впередсмотрящий [Повесть о великом мечтателе (Жюль Верн)]

…Рукопись первого тома «Гаттераса» была отправлена в типографию. Вчерне был закончен и второй том. Тем временем неутомимый Надар выступил застрельщиком нового начинания, определившего одну из важнейших тем «Необыкновенных путешествий» Жюля Верна. Не дожидаясь испытаний «Гиганта», Надар опубликовал в газете «Ля пресс» (от 7 августа 1863 г.) «Манифест воздушного самодвижения», в котором предавал анафеме аппараты легче воздуха:

«Аэростат родился поплавком и навсегда останется поплавком. Чтобы завоевать воздух, надо быть тяжелее воздуха. Человек должен стремиться к тому, чтобы найти для себя в воздухе опору, подобно птице, удельный вес которой больше удельного веса воздушной среды. Нужно покорить воздух, а не быть его игрушкой. Нужно отказаться от аэростатов и перейти к использованию законов динамического полета. Винт — святой винт! — вознесет нас на небеса. Винт поднимет нас в воздух, проникая в него, как бурав в дерево…»

Несоответствие между словами и действиями Надара вызвало разноречивые толки. Куплетисты сочиняли про него песенки, художники рисовали карикатуры, юмористы изощряли остроумие: строитель величайшего в мире аэростата… проклинает воздушные шары!.. Но вскоре все разъяснилось: средства от эксплуатации «Гиганта» он собирался пустить на опыты с аппаратами тяжелее воздуха.

Энтузиасты еще не родившейся авиации, Надар, Лаландель и Понтон д’Амекур, не имели технического образования. Расчеты летательных механизмов делали для них опытные инженеры, модели выполняли искусные мастера.

В том же месяце Надар организовал «Общество воздушного передвижения без аэростатов».

Жюль Верн значится в списке учредителей в качестве казначея-инспектора.

Первое заседание новоявленного «Общества» состоялось в присутствии представителей прессы и нескольких десятков зрителей.

Габриэль де Лаландель, бывший морской офицер, автор многочисленных «морских романов», только что выпустивший книгу «Авиация, или Воздушная навигация», начал с объяснения терминов.

— Авиация, — сказал он, — действие, подражающее полету птиц. Это слово необходимо для ясного и краткого обозначения таких понятий, как воздушная навигация, воздушное самодвижение, передвижение судна и управление им в воздухе. Глагол «avier» — производное от латинского «avis» — птица. Отсюда слово «авиация». Мы придумали его с мсье Понтон д’Амекуром, и оно нам кажется наиболее подходящим. Надеюсь, это слово привьется! Другой термин — «аэронеф» — мы употребляем для обозначения само- движущейся воздушной машины, в отличие от аэростата, свободно парящего в воздухе, но не управляемого…

Закончив лингвистический экскурс, Лаландель подробно остановился на преимуществах завоевания воздуха винтами.

— В недалеком будущем, — заявил он, — появятся аэронефы разных назначений: транспортные, пассажирские, почтовые, курьерские, каботажные, охотничьи, спасательные, сельскохозяйственные… Воздушный океан покроется сетью незримых дорог. Во всех направлениях его будут бороздить быстроходные корабли с винтами на мачтах вместо парусов. Все правительства создадут министерства авиации, наподобие морских министерств.

В заключение Лаландель нарисовал многообещающую фантастическую картину применения разных аэронефов.

— Что касается сельскохозяйственных, то они будут брать на буксир тучи и спасать поля, страдающие от засухи. Чтобы предотвратить избыток влаги, эти машины будут отводить тучи в засушливые места. Они спасут земледельцев от палящего зноя и от проливных дождей!..

В зале раздался смех. Лаландель, сделав «крутой вираж», поспешил приземлиться:

— Увы, как далеки мы от этого сегодня! Ведь до сих пор подавляющее большинство людей считает, что подниматься к небу на управляемых механизмах тяжелее воздуха — чистейшее безумие!

Затем началось самое главное: демонстрация достижений авиационной техники.

Публика повскакала с мест. Зрители, сгорая от любопытства, окружили большой стол, на котором Понтон д’Амекур, заядлый нумизмат и археолог-любитель, не жалевший издержек на новое увлечение, подобно цирковому манипулятору, вытаскивал из большого чемодана аппараты тяжелее воздуха.

— Модель с машущими крыльями — орнитоптер. Весом в один килограмм. Приводится в действие часовой пружиной…

Пока пружина раскручивалась, крылья быстро хлопали. «Орнитоптер» потоптался на месте и взвился, как майский жук. Опыт повторили несколько раз. Предельная высота подъема достигала одного метра.

— А вот конструкции более удачные. Геликоптеры. У меня их несколько штук. Действуют от вращения в противоположные стороны двух несущих винтов, насаженных на вертикальную ось, и третьего, тянущего, на горизонтальной оси. Итак, два первых винта удерживают аппарат в воздухе, а третий проталкивает. Внимание, завожу!

Часовая пружина позволяла игрушечным геликоптерам (по-нашему вертолетам) взлетать на три, на четыре метра.

— К сожалению, — сказал Понтон д’Амекур, — отсутствие надежного двигателя пока что исключает возможность создания длительно летающего геликоптера. Но мы надеемся преодолеть эту трудность с помощью паровой машины. Мы уже заказали с мсье Лаланделем миниатюрную двухцилиндровую машину и геликоптер, рассчитанный на сравнительно большую подъемную силу. Он сможет держаться в воздухе не менее десяти минут и лететь с большой скоростью, без преувеличения — со скоростью ветра!..

Потом слово взял Надар. От его грохочущего баса дрожали стекла. Продолжив обозрение блистательных перспектив авиации, он под гром аплодисментов объявил войну воздушным шарам.

Собрание закончилось символическим актом: модель геликоптера врезалась в модель аэростата, подвешенного к люстре: воздушный шарик лопнул.

Полемика между сторонниками «легче воздуха» и «тяжелее воздуха» разгоралась с каждым днем. Летом и осенью 1863 года все французские газеты и журналы — толстые и тонкие, научные и литературные, серьезные и развлекательные — охотно предоставляли трибуну участникам исторического спора.

Наконец наступил долгожданный день. 4 октября на глазах многотысячной толпы, запрудившей Марсово поле, «Гигант» Надара величественно воспарил к небесам. Благополучно завершив пробный полет, Надар объявил запись на билеты. По правде говоря, охотников было не так уж много. Отпугивала даже не цена, а неизбежный риск путешествия по воздуху.

Жюль Верн на правах почетного гостя должен был попасть в число первых пассажиров. Но очередь до него не дошла. Детище Надара постигла печальная участь. 18 октября, когда «Гигант», купаясь в лучах солнца, спокойно плыл над Парижем, поднялся сильный ветер. Унесенный воздушным потоком, «Гигант» залетел в Германию и разбился возле Ганновера. Вместе с воздухоплавателем едва не распрощались с жизнью его жена и несколько друзей.