Олег Дрожжин - Сухопутные крейсера

Трудящиеся массы под руководством партии большевиков приступили к строительству новой жизни.

От интервентов и белогвардейцев у нас набралось около восьмидесяти трофейных танков разных марок. Больше всего было «рикардо» и «тейлоров». Имелись также и «рено». Из этих машин и составилась в 1923 году наша первая танковая часть, названная эскадрой танков. Эскадра делилась на две флотилии — тяжелую и легкую. В состав первой входили танки «рикардо», вторую образовали «тейлоры» и «рено». Флотилии, в свою очередь, распадались на дивизионы.

Названия эти и способ образования боевых частей взяты из военно-морской практики. Основанием служило то обстоятельство, что танки считались сухопутными кораблями — крейсерами, броненосцами.

Стояла эскадра танков в Хамовниках, в Москве. За высоким забором там каждый день слышалось фырканье моторов, цокот гусениц. Сухопутные «моряки» прилежно овладевали искусством водить сухопутные крейсера. Дело это было не легкое.

Дивизионом «тейлоров» в то время командовал Иван Иванович Ющук, большой любитель боевой техники. Проводя целые дни возле машин, командир дивизиона добивался от своих «моряков» артистического совершенства в их профессии. Усилия Ющука не пропали даром. Его «тейлористы» считались наилучшими водителями. Про них говорили:

— Это виртуозы! Танк в их руках, что цирковая лошадь: всякие номера выделывает, танцует, пляшет и чуть на задних ногах не ходит.

И все же с виртуозами-тейлористами однажды случилась пренеприятная история. Дело было в 1924 году во время первомайского парада на Красной площади в Москве. В синем небе улыбалось яркое солнце. По площади уже прошла сосредоточенная пехота, ощетинившаяся штыками, прогарцевала горячая, резвая кавалерия, прогрохотала артиллерия. Наконец поплыли сухопутные крейсера — вся эскадра в полном составе. Впереди ползли маленькие «рено», за ними с музыкальным гудением моторов двигался дивизион «уиппетов», замыкала шествие мощная флотилия «рикардо».

Все обстояло как нельзя лучше. Танки точно выдерживали строй, соблюдая интервалы и дистанции. Вот «тейлоры» уж миновали правительственную трибуну. И вдруг левофланговая машина ни с того ни с сего выходит из строя, делает какой-то несуразный зигзаг, потом повторяет его и под конец начинает выписывать вензеля, кружась в левую сторону.

У всех, кто наблюдал странное поведение танка, вырвалось:

— Что с ним?

Командир дивизиона «тейлоров» Ющук выскочил из своей машины и побежал к оскандалившемуся танку. У него сжимались кулаки от негодования, с уст срывались проклятия:

— Черт бы вас подрал! Что наделали! Ах, и задам же я вам!

Догнав танк, Ющук на ходу влез на него. Внутри машины ему представилась картина, от которой гнев его сменился жалостью. Все три человека экипажа лежали на полу в бессознательном состоянии. Лица их — белые, как мел. Воздух в танке тяжелый, насыщенный парами бензина и отработанными газами. Ющук понял, что люди угорели. Пришлось танк остановить. Пострадавших извлекли на свежий воздух, где они скоро пришли в себя.

Этот случай показывает, что работать в танках того времени было очень нелегко.

Морские слова — «эскадра», «флотилия» — плохо вязались с сухопутными названиями воинских частей. Такие сочетания, как «стрелковый батальон» и «флотилия танков», резали ухо. Поэтому в 1924 году эскадра танков была переименована в 3-й Московский танковый полк, который вместо флотилий и дивизионов делился на батальоны (легкий и тяжелый) и роты. А роты подразделялись на взводы.

3-й московский танковый полк был первой нашей танковой частью. Он положил начало могущественным механизированным войскам Красной армии.

Эскадра танков во дворе Хамовнических казарм в Москве. 1922 год. Состояла из трофейных танков. Слева — «рикардо», справа — «рено».

Одновременно со сколачиванием первых наших танковых частей начались работы и по строительству собственных танков.

Задача эта была очень трудная. После войны хозяйство страны пришло в сильнейший упадок. Больше половины заводов и фабрик стояло в бездействии. Но если бы они даже и работали, то все равно на них не было подходящего оборудования и материалов для производства столь сложных машин, как танки. Царская Россия со своей слабо развитой промышленностью оставила нам жалкое наследство.

Нужно было почти все начинать сначала. И большевики, засучив рукава, взялись за дело.

По предложению В. И. Ленина и И. В. Сталина, некоторые из наших инженеров занялись специально танками. Были подготовлены точные чертежи танков «Рено», «Рикардо», «Тейлора».

Проще всех был «Рено». За него и взялись. Работа шла туго. Не было нужных материалов. Отсутствовали подходящие специальные станки. Многие работы из-за этого производились вручную. Плох был мерительный инструмент. Там, где требовалась точность обработки в одну-две тысячные доли миллиметра, ограничивались сотыми. На глаз сотой доли миллиметра не видно, а машина эту сотую долю болезненно чувствует!

Наконец после долгих и мучительных усилий первый десяток танков «Рено» был собран. Выглядели они хорошо. По виду нельзя было отличить советские машины от французских. Но когда начались испытания, то ручная обработка частей и неподходящие материалы дали себя почувствовать: машины двигались плохо, не хотели поворачиваться; их гусеницы невыносимо скрипели, визжали; траки лопались, коленчатые валы моторов ломались.

Пришлось сознаться, что «первый блин вышел комом».

Это было в 1920 году, в дни борьбы с белополяками и Врангелем.

И все же, несмотря на неудачу, то обстоятельство, что танки были нами построены и как-то двигались, представляло крупнейшую техническую победу молодой Советской республики. И это ободряло!

В последующие годы работа над конструированием и постройкой танков неуклонно продолжалась. Перед нашими инженерами была поставлена задача создать образец танка «Рено» более совершенный, чем тот, который мы получили от французов. И задача в течение нескольких лет была блестяще разрешена созданием танка «МС-I» («Малый сопровождения» — танк предназначался для сопровождения пехоты).

«МС-I» и «Рено» похожи друг на друга, как два брата-близнеца. Вид у них одинаковый, размеры и вес тоже, но у «МС-I» более высокие боевые качества. Вооружение «Рено» состоит либо только из пулемета, либо только из 37-миллиметровой пушки. У «МС-I» в башне установлены пулемет и 37-миллиметровая пушка вместе под углом друг к другу в сто двадцать градусов.

Скорость «Рено» не превышала восьми километров в час. У «МС-I» она доходит до четырнадцати километров в час! Любопытно, что мощность мотора нашего танка такая же, как и у «Рено», — сорок лошадиных сил.