Олег Дрожжин - Сухопутные крейсера

Вот и колючая проволока, нагороженная противником. Командирский танк первым лезет на колья. За ним следуют другие. Колья трещат. Гусеницы вдавливают проволоку с острыми шипами глубоко в землю.

Прекратившаяся пулеметная очередь по танку возобновилась. Подчеимов уже искал этот пулемет. Теперь он его увидел впереди, возле куста, на расстоянии трехсот метров. Танк, преодолев десять рядов проволоки, на мгновение застыл на бугорке. Подчеимов в этот момент нажал спусковую педаль. Сухо грохнула пушка. Через полсекунды в том месте, где стоял пулемет, поднялся черный столб земли и дыма.

— Готов! — возбужденно крикнул Коник и дал газ мотору. Танк рванулся вперед.

Первый выстрел советского сухопутного крейсера оказался смертельным для противника.

Открыли огонь и другие танки. Башенные стрелки старались не выпускать снаряды впустую. Японцы подняли неистовую стрельбу из многочисленных пулеметов и пушек. Японские пули градом осыпали танки. Но танкисты чувствовали себя хорошо и уверенно за прочной броней. Пули ничего им не могли сделать, даже бронебойные. А снаряды почему-то ложились куда угодно, только не в танки.

Под объединенным ударом танков и пехоты противник стал подаваться назад. Подчеимов пускает в действие то пушку, то пулемет. Танк наполнился пороховыми газами. Сделалось жарко. Промокли от пота рубашки. Дышать было трудно.

Но Подчеимов неутомим. Он то и дело кричит:

— Ходу, Коник! Ходу!

И танк командира взвода все время впереди других машин. Он то забирается на левый фланг наступающих, к границе Маньчжоу-Го, то переходит вправо почти к самому озеру. Здесь грунт совсем мягкий, идти трудно, но из-за этого нельзя же отказать в помощи своей пехоте!

При втором подходе к озеру танк лейтенанта Подчеимова попал под обстрел трех противотанковых пушек. Снаряды густо падали вокруг машины, вздымая фонтаны земли и дыма. Коник нахмурился. Положение стало очень серьезным. Действуя рычагами управления, водитель быстро меняет курс машины. В голове шевелится мысль: «Если в этой каше уцелеем, то еще повоюем».

Вдруг Подчеимов крикнул:

— Стой, Коник!

Водитель нажал педаль сцепления и затянул тормоз. Танк остановился. И в то же почти мгновение пушка охнула. Заряжающий сунул в пушку новый снаряд. Последовал второй выстрел. Подчеимов скомандовал:

— Вперед, Коник!

Танк с ревом сорвался с места. Когда рассеялся дым и опустилась поднятая двумя взрывами земля, Коник увидел, что двух противотанковых пушек как не бывало. Через сотню метров танк снова на секунду остановился. И Подчеимов третьим выстрелом уничтожил третье орудие противника.

К полудню японцы были оттеснены более чем на три километра. У южной оконечности озера Хасан бой шел уже у подошвы сопки 60,1. У танков боеприпасы кончались. И машины направились в свое расположение.

Подчеимову очень не хотелось выходить из боя. Последний снаряд он решил пустить по окопу, откуда японские солдаты вели оружейный огонь. Вот у перекрестья прицела уже мелькнула вражеская голова в каске. К щеке прижата винтовка. Из ее дула вырвался язычок огня. Подчеимов уже приготовился к нажатию спусковой педали. Еще мгновение — и стреляющий противник будет разорван. Но вдруг страшный удар потряс танк. По людям будто проскочил электрический ток высокого напряжения. Конику показалось, что рычагами ему обожгло руки. Подчеимов упал. Богданов зашатался.

Придя через несколько мгновений в себя, Коник развернул танк и последним пошел за другими машинами. Оглянувшись на командира, он грустно спросил:

— Убит?

Богданов с трудом ответил:

— Кажется.

Он сам едва держался на ногах, прислонившись плечом к стенке башни.

Однако Богданов ошибся. Через одну или две минуты Подчеимов открыл глаза, а потом и встал. В голове у него был невыносимый звон. На вопрос товарищей, что с ним, он покачал головой и сказал:

— Ничего не слышу!

Когда машины вернулись в свое расположение, то выяснилось, что в башню командирского танка ударил японский снаряд. Получилась большая вмятина; башня уже не могла вращаться; танк потерял боеспособность, его нужно было ремонтировать. Лейтенант Подчеимов был контужен. Его отправили в госпиталь.

Оставшись без поддержки сухопутных крейсеров, наша пехота принуждена была залечь у самой подошвы сопки 60,1. Японцы вели такой шквальный пулеметный огонь, что подняться с земли было невозможно.

Командир танкового батальона взамен подчеимовской бронированной пятерки направил взвод лейтенанта Лосева. Этот взвод должен был помочь пехоте захватить сопку 60,1.

Получив задание, машины на полном газу понеслись к месту боя. Японцы встретили их еще издали орудийным огнем. Но стрельба была неточная, и машины без потерь ворвались в расположение противника. Тут заговорили пушки и пулеметы сухопутных крейсеров. Башенные стрелки, заряжающие, механики-водители действовали с полным напряжением сил. Машины топтали, рвали колючую проволоку, двигались вдоль окопов и поливали их потоками пуль, давили пулеметы своими гусеницами. За танками шла пехота, действуя пулями, гранатами, штыками, прикладами.

Японские солдаты не выдержали атаки и в панике начали отступать, бросая пулеметы и даже винтовки. Очень скоро сопка 60,1 оказалась в наших руках.

Выполнив задание, взвод Лосева вернулся на свою выжидательную позицию. Командование поставило перед пехотой новую задачу: захватить сопку 68,3, «Пулеметную». Командир танкового батальона хотел дать в помощь пехоте свежий взвод машин, но лейтенант Лосев и его товарищи пожелали сами отправиться во вторую атаку.

— Что с вами поделаешь! — улыбнувшись, развел руками командир батальона. — Ладно, идите. Желаю успеха!

Борьба за сопку «Пулеметную» оказалась более тяжелой. Танки шли под градом орудийных снарядов. Кругом взрывы, всплески земли. Тучи осколков, с визгом носясь в воздухе, колотят по броне вместе с пулями. Танкистам казалось, что они плывут по океану, взволнованному сильнейшей бурей. В машинах от действующих пушек и пулеметов стоит неимоверный грохот.

Танкам негде разгуляться. Их сжимает узкое пространство между озером и границей. Частям Красной армии был отдан приказ — не переходить границы, не забираться на чужую территорию даже в пылу боя. И танкисты ни на минуту не забывали о распоряжении, хотя воевать в тесном коридоре им было трудно.

Вечереет. Видимость ухудшается. Пользуясь этим, японцы пробуют подбираться к танкам поближе и забрасывать их ручными гранатами. Но это им не удается. Танкисты замечают ползущие фигуры и встречают их очередями пулеметов.

Танк Лосева, как утром танк Подчеимова, все время впереди других машин. На его броне множество царапин от осколков. Броня, однако, прочна и отлично защищает танкистов. Вдруг что-то ударило по танку. Ударило не сильно, а танк, метнувшись влево, остановился.