Александр Никонов - Эволюция на пальцах

Ёмкость экологической ниши в техносфере зависит от развития технологий, то есть от их сложности. Поэтому те недалекие граждане, которые говорят, что нам «ради спасения человечества» нужно остановить или притормозить прогресс, и даже вернуться к технологиям прошлого, отказавшись от достижений цивилизации, — на самом деле хотят утащить нас всех в могилу.

Существование цивилизации напоминает постоянный бег и прыжки со льдину на льдину. Пока бежим, мы живы. Остановка — смерть, нас накроет волна очередного кризиса исчерпания среды, который мы не сможем преодолеть, не усложнившись. Усложнение это будет касаться как элементов техносферы, так и нас самих — внутри и снаружи. Мы уже подошли к тому моменту, когда вслед за трансформацией окружающей среды наступает черёд кардинальной физической трансформации самого человека.

Мы уже и так давно искусственные существа. Мы трансформируем зверя, которого собой представляем, с помощью одежды, с помощью медицины, с помощью искусства, с помощью надприродных технологий жизни. И это не чья-то прихоть, а неумолимый закон эволюции. Так всегда было и так всегда будет. Альтернатива — только смерть цивилизации, а мы нацелены на вечность. Даже если нас, людей животных, в этой вечности не будет — главное, чтобы было что-то другое, чему мы послужили зерном.

Какая наука в мире главная, как вы думаете? Наука, так сказать, наук, на которой, как на фундаменте, стоят другие? Которая рассказывает нам, как устроен мир в глубинных своих основах?

Конечно, это физика. Именно она — наука наук.

Ничего фундаментальнее физики нет. Физика нам рассказывает, по каким законам движутся снаряды и планеты, как распространяется свет и что это такое, как устроены микромир и макромир. Она изучает физическое движение материи. Есть разные разделы физики — оптика, механика, ядерная физика, квантовая механика, астрофизика и так далее, но вся она представляет собой могучий пласт знаний, на котором стоит здание нашей цивилизации.

А ещё есть химия. Там, где в изучении элементов вещества постепенно заканчивается физика, начинается химия. Химия изучает реакции между разными веществами, а они порой бывают бурными и причудливыми. Химики смешивают в своих колбах и пробирках разные вещества, нагревают горелками, размешивают и, потирая руки от удовольствия, наблюдают, что из этого получится, какие вещества образуются из исходных. Им радость, нам польза.

На стыке между физикой и химией стоят науки, изучающие «нейтральную зону» — область, в которой химия и физика стыкуются и пересекаются. Эти науки — химическая физика и физическая химия.

Несмотря на то, что в основе химии лежит раздел физики, а именно электромагнитные взаимодействия между заряженными частицами, химия к физике не сводится. У неё свой язык. Сложные кооперативные электромагнитные взаимодействия атомов и молекул порождают нечто такое, чего нет в простом физическом движении, — сложное химическое движение. Его химия и исследует.

Есть химия неорганическая, которая оперирует веществами попроще, а есть органическая, которую школьники не любят из-за её сложности. Органическая химия и вправду занимается огроменными молекулами, присущими, как правило, живой природе. И потому здесь химия незаметно стыкуется с молекулярной биологией, которая представляет часть общей биологии.

Где-то на стыке химии, биологии и физики пристроилась отдельная наука — биофизика, изучающая основы живого с точки зрения физики. Но мы так мелочиться не будем, наша задача — собрать пирамиду, насадив цветные колёса основных наук на штырь эволюции.

И тогда внизу у нас будет физика, на ней — химия. На химии — биология. Конечно, биология, как и физика, имеет множество разделов — ботаника и зоология, анатомия и морфология, генетика и гистология, энтомология и этология, приматология и палеонтология. всё даже перечислять не буду! Не меньше, чем в физике. Но мы не мелочимся, а просто шлёпаем сверху на химию колесо биологии, науки, изучающей живое.

На примере биологии видна несводимость «верхних» наук к «нижним», которая осталась недопонятой, когда мы говорили о том, что химия к физике не сводится. Именно тут хорошо видно, что биологию, хоть она и стоит на химии (жизнь — это сплошная череда химических реакций в колбе организма), к одной химии не свести, химическим языком не описать. Живое слишком сильно отличается от неживого! Поэтому у биологии свои методы и свой язык. Ведь она изучает совсем другую форму движения материи, именуемую жизнью.

На биологии лежит психология. Это отдельный, более высокий уровень, который тоже не сводится к предыдущему, хотя на нём и базируется. Психика — особый вид движения, и психология, как наука, стоит на стыке естественных и так называемых гуманитарных наук. Она изучает восприятие людьми окружающего мира и самих себя. Одно дело, когда у человека в животе что-то бурлит, желчь выливается из желчного пузыря в кишечник, а организм болеет и громко пускает газы — это по части биологии, она исследует организм как объект. Другое дело — наши переживания и эмоции как реакция на события окружающего мира, и наше поведение. Этим уже занята психология — наука, изучающая человека как субъект с собственными оценками и личными заморочками.

В психологии также множество разделов, одним из которых я считаю (пусть это и покажется кому-то странным) экономику. В экономике много математики, так как экономика оперирует исчисляемыми единицами в виде денег. Но экономикой целиком управляет наша обезьянья психология.

Кстати, об обезьянах! Ученые ставили интересные опыты, внедряя в стаю обезьян деньги и наблюдая за эволюцией обезьяньей психологии в условиях зарождающейся экономики. Как это происходило?

Американцы придумали для обезьян работу, то есть скучное, трудоёмкое и в целом неприятное занятие, за которое обезьяны получали вознаграждение в виде денег. Работа состояла в том, чтобы дергать рычаг с большим усилием. А деньги представляли собой разноцветные пластмассовые кружочки. На эти кружочки шимпанзе могли купить виноград, бананы и прочие радости. Денежки были разного номинала, как и положено: белый пластмассовый кружочек стоил вдвое дешевле синего, а красный — дороже синего. Всё это приматы мгновенно сообразили, и вскоре по особенностям поведения стая начала напоминать человеческое сообщество — в обезьяньем социуме появились свои лентяи и трудоголики, нищие попрошайки и бандиты.

При этом обезьяны прекрасно освоили основы экономической деятельности. Так же, как это произошло с человеческим языком, который они стали использовать не только в общении с людьми, но и между собой, приматы легко включили деньги в свою жизнь — продавали друг другу орехи, игрушки, газировку, услуги.