Владимир Верников - Тропой флибустьеров [Очерки]

Ошибки великих мореплавателей нередко приводили к приятным и важным открытиям — история знает немало тому примеров. Точно так же было и с Пиносом. Отправившись во время своей второй заморской экспедиции на поиски земель, относящихся к Индии, Христофор Колумб был уверен, ступив 3 июля 1494 года на живописный клочок суши, что это часть их. Но остров оказался почти необитаем. Присоединив его к бесчисленным по тем временам владениям испанской короны, он назвал его «Сан-Хуан-Эванхелиста».

Как говорится, лиха беда начало. Вскоре другие испанские мореходы переименовали его в остров Святой Марии, а в 1514 году небезызвестный конкистадор Диего Веласкес, проплывая мимо, окрестил его Сантьяго. Но мадридскому двору это не понравилось, ему по душе пришлось более пышное название — Колония королевы Амалии. Затем последовали новые имена: Забытый остров, Остров попугаев, Остров пиратов, Остров сокровищ (утверждают, что Стивенсон со слов бывалых людей описал в своем знаменитом романе именно Пинос), Остров 500 казненных и так далее.

Но обширные хвойные леса, покрывавшие когда-то всю землю острова, дали ему название, которое оказалось самым стойким: Пинос — сосновый остров. Даже «рыцари удачи», сделавшие его на долгие годы своим пристанищем, называли его между собой только Пиносом. Правда, совсем недавно появилось еще одно имя — Остров молодости, отразившее новую эпоху в долгой истории Пиноса.

От административного цента острова, города Нуэва-Херона, гладкое, до блеска накатанное новое шоссе идет к заливу Сигуанеа. Мчимся мимо новеньких школьных корпусов, мелькают по сторонам лишь таблички с их названиями, мимо, а вернее — сквозь бесконечные плантации цитрусовых, огибая десятки искусственных водохранилищ, которые дают влагу садам. Невысокие деревца сплошь усеяны золотисто-зелеными плодами — не пришел еще срок сбора урожая, и апельсины и грейпфруты склоняли своей тяжестью ветки до самой земли. Как яблоневые сады у нас на Украине или в Молдавии.

Конечно, сравнение это чисто внешнее — все здесь другое. И земля, и климат, и история.

История Пиноса. Ее не надо искать где-то в тиши библиотечных залов Гаваны, а достаточно зайти в местный музей — здесь же, совсем рядом с плантациями цитрусовых и новыми школами. Уютно устроенный в островерхом здании бывшей лютеранской церкви, это, наверное, самый оригинальный музей в мире. И, глядя на его экспонаты, невольно вспоминаешь о прочитанных когда-то книгах приключений…

Шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый века. Угрюмые лица «железного» Фрэнсиса Дрейка, Эдварда Мэнсфилда, Генри Моргана, Джона Кука, Эдварда Дэвиса и других знаменитых пиратов. Это они сделали Пинос своим главным «опорным пунктом», говоря современным языком, отсюда совершали свои набеги на суда и города в районе Карибского моря. По узким и длинным рекам, некогда протекавшим здесь, они проникали в глубь острова, чтобы передохнуть, пополнить через буканьерос — торговцев съестным — свои запасы, разделить и припрятать добычу.

Знаменитый кубинский географ и спелеолог Антонио Нуньес Хименес, многие годы отдавший исследованию Пиноса, отмечает в своих записках: «На острове всё — от устного фольклора и до названий маленьких селений и бухт — связано с пиратами. Когда старый житель острова — истинный пинейро — начинает свой рассказ, вы тут же услышите о громадных сокровищах, спрятанных пиратами и кем-то из его давних знакомых частично найденных, и о попугаях, которые ведут разговоры даже на философские темы. Но мало кто знает, сколько отчаянно бесстрашных искателей приключений, корсаров и пиратов навсегда остались в бесчисленных пещерах, в лесах и болотах, а то и просто на побережье. Я-то видел их кости…»

Тот же Хименес считает, что самая западная точка острова — Французский мыс своим названием обязан французскому пирату Франсуа Леклерку. Небольшой заливчик Джаль явно связан с именем не менее известного пирата Корнелиса Джальса. Мыс Пепе, безусловно, напоминает о пребывании легендарного Пепе с острова Мальорка, известного больше как Мальоркиец. Есть еще здесь русло Корсаров, названия, указывающие на Фрэнсиса Дрейка и погибшего на Пиносе французского флибустьера О Нао.

О ратных «подвигах» многих из них хорошо известно. Как правило, все им сходило с рук. И лишь однажды дело чуть не дошло до крупного скандала. Когда в 1822 году уже упоминавшийся Мальоркиец со своей ватагой атаковал и разграбил английский торговый корабль, Лондон пригрозил испанским властям оккупировать Пинос, если они не изгонят оттуда пиратов. Мадриду пришлось отступить: вскоре на острове высадился подполковник артиллерии дон Клименте Дельгадо с 14 солдатами и 12 каторжниками. Морской разбой в этих краях к тому времени и без того шел на убыль, а тут еще начались фортификационные работы, делавшие Пинос неприступным. Словом, стало спокойнее.

Историки не раз высказывали предположение, что колонизация острова была прямо связана с пиратами и контрабандистами, хозяйничавшими здесь и вершившими свое правосудие. Так, к концу XVIII века на изрезанном невысокими горными цепями Пиносе, площадь которого 2199 квадратных километров, постоянно жило всего 86 человек — 14 рабов и 72 вольных поселенца. Три семейства, «сильные мира сего», — Дуарте, Салавери и Сайас — были хозяевами всего скота. Снабжая мясом пиратов, они жестоко эксплуатировали немногочисленное население.

Лишь в 1830 году, с образованием Нуэва-Хероны и завершением строительства военных укреплений, число жителей начинает увеличиваться. Однако все старания испанских властей принудительно заселить остров кончаются неудачей — слишком уж дурная слава была за ним, да и климат оставлял желать лучшего. Даже к концу века на Пиносе было всего 3199 жителей, из которых 1916 человек не имели работы.

Зато в это время к острову приходит иная, не менее мрачная слава: он становится местом ссылки противников испанского господства на Кубе. Многие участники освободительных войн 1868 и 1895 годов томились здесь в ужасающих условиях. Здесь же провел в заточении многие годы национальный герой Кубы Хосе Марти — домик, в котором он жил со своей семьей и писал страстные революционные стихи, сохранился, сейчас в нем создан музей.

Но вернемся еще ненадолго в музей пиратов. Вглядимся в черный флаг с непременным изображением черепа со скрещенными под ним костями — он украшал грот-мачту, в резную статую неизвестного святого на носу шхуны, в тупо ощетинившиеся пушки вдоль борта и в карту, висящую на стене. Да, это Пинос. Весьма и весьма подробное изображение его, немало помогавшее пиратам.

Оказывается, в 1792 году в их лапы после налета на очередное судно случайно попал секретарь испанского вице-короля в Лиме дон Дионисио Франко, плывший из Картахены на Кубу. Корсары тут же сообразили, какую неоценимую пользу он может им принести, и отправили его на Пинос, пригрозив самыми страшными пытками, если он не удовлетворит их требование. За полтора месяца плена дон Дионисио и составил эту карту, присовокупив к ней весьма и весьма любопытный рассказ обо всех своих приключениях.