Сергей Нечаев - Мировая история на пальцах

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Людовик XIII родился в 1601 году. Он вступил на престол в возрасте восьми лет после того, как был убит его отец — Генрих IV Бурбон. Во время малолетства Людовика его мать, Мария Медичи, управляла страной в качестве регента. А потом молодой Людовик решил управлять страной сам, а посему он удалил мать, куда подальше. Чтобы не лезла в его дела. А она все лезла и лезла. Короче, это были отношения из серии «никто не может понять ребенка так неправильно, как его мать».

А вот Ришелье своим благородством опять приобрел милость двора, а в 1621 году смерть герцога де Люиня (влиятельного фаворита молодого Людовика XIII) открыла обширное поле деятельности его честолюбию. Два года он хлопотал о получении сана кардинала, и когда в 1624 году опять вошел в Совет, то, благодаря кардинальству, он уже стал в нем председательствовать. Это председательство постепенно дало ему перевес в решении дел, который он вскоре сумел превратить в единоличное управление.

Но прежде, чем Ришелье достиг этой власти, было весьма любопытно видеть, как действовал он еще в достаточно скромном положении, когда ни Европа, ни Франция не знали его имени. Кстати, современные историки говорят о нем — тогдашнем — как бы мимоходом, как о второстепенном лице, да и сам он, едва ли себя до конца понимая, с трудом воздвигал здание своей будущей политической славы. Его публичная и частная переписка в эти шестнадцать лет чрезвычайно любопытна. И совершенно не нужно искать в этих письмах тайну души, предназначенной к управлению судьбой огромного государства…

Прервусь на какое-то время и замечу: вот французы очень гордятся своей историей. Как говорится, имеют право. Но беспристрастный наблюдатель фактов при знакомстве с этой историей находит печальные результаты. Франция считает себя одной из первостепенных держав по мощи и просвещению. Народ ее даже называет себя великой нацией. Но история всякой великой нации должна представлять постепенное усовершенствование и стремление к определенной цели, постоянно и счастливо двигаться к ней и служить выражением какой-нибудь великой идеи человечества. История представляет нам примеры подобных целей. Мудрое управление, преобладание посредством политики, успехи наук и искусства — все эти идеи могут осуществиться постепенно, поочередно или все вместе в обширном и образованном государстве.

Но не иметь ни одной из этих идей невозможно. Однако величие каждой государственной истории тогда достигает своего апогея, когда государство доходит до осуществления сразу нескольких из этих идей.

Какое же было историческое предназначение Франции?

Какой цели следовала она?

Чего достигла, чтобы служить образцом для подражания для других народов?

Могу сказать смело — ничего!

События ли или сама нация в этом виноваты — не буду разбирать, но только сам этот факт неоспорим. Как историки ни стараются приписать тогдашней Франции роль, якобы предназначенную свыше, сложно сказать, какая же именно была эта роль?

Вот, например, много говорят о величии монархии Людовика XIV, но она начала угасать еще до его кончины. Или принято хвастаться блистательными победами Франции во времена Наполеона Бонапарта, когда французские знамена развевались во всей Европе. О Наполеоне я подробно расскажу ниже. А пока же задам вопрос — а что осталось Франции от его побед? Она вышла из них меньше, слабее и беднее, нежели была при королях.

А что же Ришелье?

До его появления трудно представить себе политическую историю Франции. Король Карл VI был известен только своим сумасшествием, и Франция была завоевана. Соперники-честолюбцы раздирали ее изменами. Все разделились на партии, у которых не было ни законов, ни отечества, но потом вдруг явилось почти мистическое существо — Жанна д’Арк. Якобы она спасла Францию. И что? Она тут же была ею же малодушно отдана в жертву врагам, которых ее казнь (если, конечно, она была) покрыла вечным позором.

Карл VII приготовил царствование Людовика XI. Последний был более любим народом, нежели феодальными вассалами. Он хотел везде навести порядок и этим упрочить свою власть свою. И ему удалось на развалинах феодализма основать абсолютную монархию. И что? Он всю жизнь боялся смерти и окружил себя астрологами, но это ему не помогло.

При преемниках его пробудились первые искры духа завоеваний. Явилось рыцарство, более блистательное, нежели серьезное, родилась жажда к славе, не руководимая рассудком, и храбрость, не имевшая настоящей цели. И что? Король Карл VIII умер в 1498 году: входя в слишком низкую дверь и ударившись головой о косяк, он получил сотрясение мозга, после чего впал в кому и скончался через девять часов.

Великодушный Людовик XII умер в 1515 году, как тогда шутили, «от попыток получить наследника». При этом он так и не оставил сыновей, и его преемником стал двоюродный племянник и зять — Франциск, граф Ангулемский.

Потом правил Генрих II, но он был больше озабочен отношениями со своей фавориткой Дианой де Пуатье, да и погиб он нелепо, на рыцарском турнире: он вступил в бой с графом Монтгомери, копье графа сломалось, и его осколки вонзились в лоб короля и попали в глаз. Результат: король умер через несколько дней, несмотря на помощь, оказанную ему лучшими врачами того времени.

Карл IX отметился исключительно многочисленными религиозными войнами и отвратительной Варфоломеевской ночью — печально знаменитым массовым истреблением гугенотов.

Генрих III был последним королем из династии Валуа, и он был убит в 1589 году религиозным фанатиком Клеманом.

Наконец, явился Генрих IV Бурбон, и при нем все было забыто: чужеземные вторжения, междоусобица, анархия, злодейства, грабежи… Он был воинственнее всех рыцарских королей, глубокомысленнее в политике всех хитрецов и вместе с тем — честнейший и благороднейший из политиков. Верховная власть была в руках этого короля символом порядка, закона и спокойствия. И что? Он тоже был убит в 1610 году религиозным фанатиком Равайяком.

После этого судьба Франции оказалась в руках его сына — малолетнего Людовика XIII, образ которого все в основном представляют себе по роману Александра Дюма «Три мушкетера», где этот король предстает второстепенным полу карикатурным персонажем, марионеткой в руках всемогущего кардинала де Ришелье.

…На самом деле, первые годы регентства Марии Медичи составили темную эпоху во французской истории: все делалось как-то случайно, по характерам и личным страстям главных действующих лиц.

Ришелье был в это время простым дворянином, но не зависел ни от кого из феодальной знати. Семейство его служило при дворе покойного короля, сделавшего Ришелье епископом. Но скромное епископство не удовлетворяло этого деятельного честолюбца. Ему хотелось «разруливать» большие государственные дела. Впрочем, ничто не доказывает, что он к этому готовился. Сначала честолюбие его не простиралось, по-видимому, выше звания члена Государственного Совета, но после своего ораторства и при благорасположении регентши, он уже начал расширять масштабы своих надежд. Он как-то сразу понял, в чем состоит польза государства, и принялся действовать.