Игорь Васильков - Следопыты в стране анималькулей

Все свое свободное время — а такого времени у сельского врача было немного — Кох стал просиживать за микроскопом. И так как он был врачом, то чаще всего под объективом его микроскопа оказывались ткани людей и животных.

Как раз в это время сама жизнь выдвинула перед Кохом проблемы, определившие его призвание в науке.

Все началось с капли крови овцы, погибшей от сибирской язвы. Эта болезнь свирепствовала в районах, где занимался врачебной практикой Роберт Кох. Коровы и овцы вдруг начинали гибнуть целыми стадами. От скота заражались люди. Заболевших «сибиркой» людей уже ничто не могло спасти. Большинство погибало в страшных мучениях.

И вот в капле крови, взятой от павшей овцы, Кох заметил какие-то маленькие палочки.

Потом он исследовал кровь здоровых овец. Там таких палочек не было.

«Быть может, это и есть микробы — возбудители болезни?» — подумал Кох. Но, чтобы проверить это, нужно доказать, во-первых, что палочки, обнаруженные в крови павшей овцы, живые, и, во-вторых, что именно они и вызывают заболевание.

Почти за тридцать лет до этого такие же палочки в крови больных сибирской язвой обнаружил ученый Поллендер. Через год их нашел сотрудник Пастера, Деви, предположивший, что они-то и являются возбудителями болезни. Одновременно русский ученый Браухль установил, что кровь больных людей и животных, в которой есть такие же палочки, заразна.

Но Кох всего этого не знал. Он был беден и не выписывал научных журналов. Ему приходилось делать и узнавать заново все, что было сделано и узнано раньше.

Так или иначе, Кох научился размножать свои палочки в теле мышей, которые прямо-таки наполнялись этими палочками и быстро погибали. До этого еще никому не удавалось размножить микробов в крови живых животных. Это было первым великим открытием, которое сделал Роберт Кох.

Палочки размножаются — значит, они живые. Но это еще не доказывает, что именно они — причина болезни. Для того чтобы установить это, нужно было выделить палочки в чистом виде и снова заразить ими животное.

Кох производит сотни опытов. У него нет ни лаборатории, ни оборудования. Он все мастерит сам. Вместо иглы и шприца для уколов он пользуется остро заточенной палочкой. Приходится удивляться, как этот человек не погиб сам от сибирской язвы.

Но в Кохе уже проснулся ученый. Он нашел наконец несколько способов выращивать микробов в чистом виде или в чистой культуре, как говорят ученые.

Самый лучший способ оказался в то же время и самым простым. И знаете, что для этого было нужно? Только обыкновенный вареный картофель.

Как-то раз Кох, взглянув на половинку вареной картофелины, случайно оставшейся от вчерашнего завтрака, обратил внимание на разноцветные пятнышки, усеявшие плоский срез картофелины.

Что это могло быть? И микроскоп ответил на этот вопрос: разноцветные пятнышки образованы разными микробами. Пятнышки были белые, красные, желтые, фиолетовые. И каждое оказалось скоплением определенных микробов. Одно пятнышко представляло собой «семейку» из нескольких сот тысяч бактерий в виде палочек, в другом были бактерии круглые, в третьем они напоминали пробочники…

И Кох понял, что ему удалось сделать еще одно важное открытие.

Кох понял, что ему удались сделать важное открытие…

«Каждое из этих пятнышек, — писал он потом, — представляет собой чистую культуру микроба определенного типа, чистую колонию одного вида зародышей. Как это просто! Когда зародыши бактерий падают из воздуха в жидкость, то все они между собой смешиваются, но если разные микробы падают на твердую поверхность картошки, то каждый из них остается на том месте, где упал, — он застревает там, а затем начинает расти и размножаться и в конце концов дает чистую культуру одного определенного вида микробов».

Таким образом, вареный картофель стал выполнять роль своеобразного питомника, где исследователь мог разводить именно тех микробов, которые были ему необходимы.

Вот перед ученым жидкость, где кишат микробы разных видов. Кажется, нет никакой возможности разобраться в этой многомиллионной толпе невидимок. Но стоит взять каплю такой жидкости и мазнуть ее на гладкий срез картофеля, как задача уже решена. Там, где на поверхности картофеля осядет тот или иной микроб, там он и разрастется в миллионную армию себе подобных.

В дальнейшем Кох заменил картофель бульоном с желатиной. Это оказалось еще удобнее. Желатина застывала, образуя твердую, идеально ровную поверхность, а микробы росли на ней так же хорошо, как и на картофеле.

Теперь Кох мог разводить сколько угодно бактерий для своих опытов. И он вскоре неопровержимо доказал, что возбудителем сибирской язвы является именно та самая палочка, которая неизменно присутствует в крови животных, пораженных этой болезнью.

Он обнаружил, что если тело животного, павшего от «сибирки», находится в тепле, то бактерии сибирской язвы не погибают, а дают споры, которым уже не страшны ни холод, ни жара, ни засуха. Они могут пробыть в таком состоянии долгие годы и вновь стать источником заражения, как только вместе с травой попадут в организм животного. И Кох предложил немедленно сжигать павших животных или закапывать их глубоко в землю.

Потом Кох отправился в длительную и утомительную охоту за неуловимым, казалось, возбудителем туберкулеза. Он все же поймал его. Этот очень мелкий, плохо заметный даже в микроскоп микроб оказался чуть изогнутой палочкой, которую без предварительного окрашивания невозможно было рассмотреть. Крошечное прихотливое и изнеженное существо, которое в теле человека может стать грозным убийцей, получило имя «палочка Коха».

Следующим трофеем Коха был возбудитель холеры. По форме этот микроб походил на запятую, и его назвали «холерный вибрион». Чтобы изучить его, Коху пришлось совершить опасные путешествия на холерные эпидемии в Африку и Индию.

Роберт Кох все же поймал этих невидимок, казавшихся неуловимыми: туберкулезная палочка (слева) и холерный вибрион (справа). Увеличение в 1000 раз.

Благодаря открытиям Коха любой исследователь получил возможность выделить нужного ему микроба из массы других, пленить его и подвергнуть изучению. Это сыграло большую роль в дальнейшем развитии микробиологии.

Если Антоний Левенгук был Колумбом страны невидимок, Луи Пастер ее первым следопытом и величайшим исследователем, то Роберта Коха можно назвать охотником за микробами в буквальном смысле этого слова.