Игорь Васильков - Следопыты в стране анималькулей

Но вернемся к Луи Пастеру и его делам.

Открытия Коха освободили Пастера от необходимости доказывать, что микробы «виновны» в возникновении болезней, что разные виды злодеев-невидимок вызывают различные заболевания. Его мысль могла теперь работать в направлении, которое он всегда считал основным: как избавить человечество от смертельной опасности, грозящей ему со стороны невидимых врагов.

Но как можно спасти уже заболевшего человека, если неизвестны средства, которые бы убивали микробов в организме, не причиняя вреда самому человеку? И Пастер решил: раз нет таких средств, надо найти способ предупредить возникновение болезни. В этом случае Пастеру также не пришлось начинать все заново, на пустом месте. В его распоряжении был мудрый народный опыт.

Еще в глубокой древности заметили, что люди, перенесшие заразную болезнь, обычно приобретают прочную невосприимчивость к этой болезни, или, как говорят ученые, иммунитет. У всех, кто раз переболел оспой, корью, свинкой, эти болезни уже не повторялись. Во время чумных эпидемий уборку трупов и их захоронение поручали людям, которые уже болели чумой. Вторично они уже никогда не заболевали.

Китайцы, индусы — и другие народы Востока издревле умели искусственным путем вызывать такую же невосприимчивость человека к натуральной оспе. Для этого высушивали гной из оспенных пузырьков, долгое время его хранили, а потом вдували в нос или вводили иглой в кожу здоровому человеку.

Большинство людей, подвергшихся такой операции, не заболевали оспой.

Никто, конечно, не мог объяснить, в чем суть этого метода, но сам метод себя оправдал, и им пользовались. В 1788 году в России — в Киеве, Иркутске и других городах — были даже открыты специальные «оспенные дома», где всем желающим делали такие предупредительные прививки против оспы.

Правда, подобные меры практиковались в очень ограниченном масштабе. Ведь борьба с болезнью велась вслепую и часто сопровождалась неудачами. Иногда, прививая гной больного оспой здоровому человеку, заражали его другой, не менее опасной болезнью. Бывало и так, что, вместо того чтобы вызвать невосприимчивость к оспе, человека заражали оспой. Люди поэтому боялись подвергать себя прививкам. А многие видные врачи заявляли, что прививки — это вредные выдумки знахарей, ничего общего не имеющие с наукой.

Оспа продолжала свободно гулять по земле. Смертность от этой болезни была очень высока. Умирало обычно до девяноста процентов заболевших. А болели трое из каждых пяти человек. В начале XVIII века оспа была так распространена, что в городах и селах редко можно было встретить человека, лицо которого не было бы обезображено следами оспы.

Так продолжалось до конца XVIII века, когда английский врач Эдвард Дженнер напал наконец на верный след и нашел безопасный метод борьбы с этой болезнью.

Дженнер был сельским врачом и знал, что женщины-доярки, работающие на молочных фермах Англии, славятся своей красотой. Он обратил внимание, что слава эта пошла, видимо, оттого, что среди доярок почти невозможно найти женщину с лицом, изрытым оспинами.

«Отчего бы это могло быть? Почему именно доярки не болеют оспой? — размышлял Дженнер. — Быть может, в этом играет роль молочная пища? Или испарения животных?»

Дженнер ездит с одной молочной фермы на другую, расспрашивает доярок. И все они рассказывают ему одно и то же:

— Когда человек болеет оспой, у него по всему телу высыпают оспенные пузырьки. Подобные пузырьки бывают и у коров, но только на вымени. Животные переносят болезнь очень легко. А доярки при доении коров часто раздавливают оспенные пузырьки на вымени и через трещины на руках заражаются той же болезнью. Коровья оспа проходит у человека так легко, что доярки не покидают работы. Но зато те, кто переболел легкой коровьей оспой, уже никогда не болеют тяжелой человеческой.

Тут только Дженнер понял, что судьба привела его на порог великого открытия.

«Видимо, болезнь, перенесенная в легкой форме, предохраняет человека от поражения той же болезнью в тяжелой форме, — рассуждал Дженнер. — А коровья оспа протекает несравненно легче натуральной. И если она, как уверяют доярки, предохраняет от настоящей, губительной человеческой оспы, то нельзя ли коровьей оспой заражать человека, чтобы навсегда обезопасить его от оспенной заразы?»

Предположение было так естественно, а вывод из него настолько ясен, что Дженнер уже не сомневался: так оно и есть на самом деле.

Но как проверить свои выводы на человеке? Как решиться на такую ответственность?

И Дженнер продолжает колесить по стране, наблюдать, сопоставлять, накапливать факты. Делает это он не год, не два, а целых двадцать лет. Наконец он решается и прививает восьмилетнему мальчику оспу от теленка. А через полтора месяца этому же мальчику привили оспенный яд от человека. И мальчик не заболел.

Только после этого Эдвард Дженнер во всеуслышание предложил втирать в надрезанную слегка кожу содержимое оспенных пузырьков коров и тем самым искусственно вызывать у человека легкое заболевание коровьей оспой.

В наше время прививки против оспы — обычное дело. Возбудителей коровьей оспы размножают в специальных лабораториях и сохраняют в чистом глицерине в стеклянных ампулах. Во времена же Дженнера прививки производили весьма примитивно.

Врач шагал из селения в селение, а следом за ним в повозке везли теленка, больного оспой. Повозка останавливалась где-либо на площади, люди собирались вокруг, а врач, взобравшись на повозку, убеждал их прививать оспу. Желающие выстраивались в очередь, и врач втирал им в надрез на коже выделения из оспенных пузырьков теленка.

Все желающие сделать прививку выстраивались в очередь на городской площади.

Какой шум подняли мракобесы-церковники, узнав об этом! Всеми страшными карами ада грозили они прививающим оспу. «Ведь болезнь, — говорили они, — наказание божие. Прививать оспу — значит противиться воле бога».

Странствующие монахи появлялись повсюду раньше врачей. Верующих запугивали нелепыми выдумками. Утверждали, например, что у всех, кто привьет коровью оспу, вырастут рога и утратится дар речи.

Но польза прививок была очевидной, и с каждым годом все большее число людей стояло в очередях у врачебных повозок. Метод Дженнера оправдал себя и постепенно получил повсеместное распространение. Одна из самых ужасных болезней была побеждена.

Обо всем этом думал теперь Луи Пастер, мечтавший избавить человечество от губительных эпидемий. Он понимал, что находится в неизмеримо более выгодных условиях, чем Дженнер, который не подозревал истинных причин болезней, а о существовании микробов знал только понаслышке.