Виталий Бианки - Вести из леса

Нет, он притаился в шалаше, совсем близко от усталых путников, но он и не думает в них стрелять: слишком прекрасны эти сказочные птицы, и они под охраной закона. Не каждому выпадает на долю так спокойно созерцать эту красоту. Охотник с благоговением следит за плавными движениями белоснежного хоровода и чувствует себя в театре на знаменитом балете. Какая добыча может так щедро вознаградить его за счастливую выдумку — заблаговременно поставить свой шалаш в том месте, куда прилетят отдыхать и купаться прекрасные лебеди!

В самом начале зимы поспорили, кто дольше проспит , четыре зверя: медведь, барсук, летучая мышь — ушан и мышь-малютка. Условие было: спать без просыпу , а кто проснётся, вылезет из своего логова, — тому засчитывается поражение.

Хотя зима ещё далеко не кончилась, но можно уже подвести предварительные итоги этого соревнования.

Зима нынче бедная крепкими морозами, — то и дело оттепели.

Барсукне выдержал первый: как зачуял тепло, сразу вылез из своей глубокой норы. И теперь уж ему сон не в сон: как оттепель, так он час-другой гуляет по лесу. Барсук исключён из числа участников сонного соревнования.

Мышь-малюткатоже, оказывается, не раз просыпалась у себя в гнезде на можжевеловом кусте и тихонько бегала закусывать в свою подземную норку-кладовую. Подкрепится — и опять в тёплое гнёздышко — досыпать.

Такого уговора не было. Спать так спать! И мышку тоже исключили.

Ушану— летучей мыши, наверно, удалось бы выиграть состязание на продолжительность сна, проспать всю зиму кверх ногами в своём дупле. Да какой-то шутник заметил дупло и дунул в него дымом от папиросы: не обнаружится ли там кто-нибудь? Ведь по старинной поговорке: «Из пустого дупла либо сыч, либо сова, либо сам сатана!» Никакой «сатаны» в дупле, конечно, не оказалось. А наш ушатик, как попал ему дым в нос, решил: «Пожар!» Запищал со страху и — вон из дупла!

Хорошо, поблизости от того дерева оказалась пещера в крутом обрыве речного берега: ушан перелетел туда. Прицепился там коготками ног к потолку, завернулся, как в плащ, в свои крылья и — будь здоров! — опять спит. Но всё равно: раз уж перелетел в другое место, хоть и не по своей вине, прежний сон не в зачёт. Считается — проиграл ушан…

Остался один медведь. Этот, как залег в берлогу под корнями вывороченной ели, так до сих пор и спит там, — ни разу с боку на бок не перевалился! Так и будет спать все сто дней подряд, пока солнышко не растопит над ним снег и не пустит ледяной струйки ему под бок.

Тогда медведь проснётся, вскочит, встряхнётся — и узнает, что он — чемпион сна!

— Послушай, Дубочек… Я проснулась и не понимаю — сейчас весна?

— Конечно, Вербочка, весна. Ранняя, но весна…

— А почему же ты стоишь в жёлтых листьях, как осенью?

— Ты ещё махонькая, оттого и не знаешь… Я не простой дуб, я — зимний. На зиму листья не сбрасываю, в золотой шубе красуюсь. А листопад у меня — весной…

— Ну, как неинтересно! Все весной одеваются, а ты раздеваешься. Будешь голышом стоять.

— Нет, не буду. Старые листья-то падают потому, что новые почки под ними разбухать начинают, места себе требуют. Скину я прошлогоднюю шубу и свежей зеленью оденусь. Хоть я и зимний, а весны тоже не пропущу!

— Заяц белый, куда бегал?

— На деревню.

— Для чего?

— Клочок сена подобрать, зеленя пощипать, кочерыжечку капустную в огороде найти.

— И нашёл?

— Как не так! Сено всё под замком, зеленя под снежком, а в огороде собаки брехучие!

— А теперь ты куда?

— Осинку глодать.

— Да она, поди, горькая?

— Сладкая! Вчера не поел, сегодня не ел, — куда как сладка осинка покажется!

— Не долби, Дятел, у клёна макушечку! Клён молодой, здоровенький, никаких букашек нету под корой!

— А я вовсе не букашек ловлю. Глянь-ка…

— Ой, из дырочки сок выступает!

— Вот-вот. Из-за сока-то я и стараюсь. Угостись-ка; знаешь, как вкусно? Нас, дятлов, дерево не только кормит, но и вешним соком поит. Сла-аденьким!

— Пусти, Муха, пусти, негодная! Тут на брёвнышке моё место, я сама хочу на солнышке греться!

— Кто ты такая, чтоб тебя пустить?

— Бабочка я. Крапивница. Не тебе, Мухе, чета!

— Ну и лети себе в крапиву.

— Где крапива, когда ещё снег кругом?!

— А мне какое дело! Это мой дом, моя стенка, моё тёплое брёвнышко. Я ещё осенью сюда забралась, всю зиму проспала в щёлочке под окошком.

— И я спала в щёлочке под окошком! Ты с какой стороны?

— С левой.

— А я с правой. Я тоже здешняя!..

— Ну, тогда садись рядышком. Вместе зиму коротали, вместе на весеннем припёке погреемся! Чай, соседи!

У нас в лесу раскрыто преступление!

В дупле дерева найдено 17 трупиков: 3 синички-гаечки, 2 королька, синичка лазоревка, пищуха, 3 рыжих полёвки и 7 землероек.

Убийца разоблачён. Это был воробьиный сыч. Птичек и зверьков он убил и спрятал в дупле про запас.

Когда мы обнаружили страшное дупло и подняли крик, сыч спокойно смотрел на нас и хлопал своими бесстыжими глазами. Умеет прикинуться тихоней!

Ну пусть мышей ловит — они лесу вредят, но нас-то, птиц, за что?

Дорогая редакция, спаси нас от слишком жалостливых и любящих нас людей!

Пригрело солнце, набухли почки, в воздухе запахло весной. Наши хозяева вдруг стали жалеть, что мы томимся в клетках. Открывают форточки, открывают клетки — летите, милые птицы, на свободу!

А что нам сейчас на свободе кушать?

Зимующие птицы поклевали все зимние корма — ягоды и семена. А летних кормов — жуков, пауков, мух, гусениц — ещё нет. Да и холодина на дворе, а мы к теплу привыкли.

Пусть уж потерпят со своей добротой до мая!

В марте портится санная дорога. В марте начинают таять снега и появляется первая живая вода.