Виталий Бианки - Вести из леса

Ветерок . Это я их качаю. Как налечу, всё дерево задымит. А я подхвачу этот жёлтый дым и унесу с собой. Как хорошо сейчас летать по лесу! Листьев нет! Проскользнёшь между прутьями и летишь, летишь, как в поле!

Ручеёк . Счастливый! Ты летаешь на свободе! Не то, что я, зажатый в берегах.

Ну, а куда же ты несёшь пыльцу деревьев?

Ветерок . С ольхи — на другую ольху, с одного куста орешника — на другой. А когда опылю, цветки ольхи превратятся в шишечки с семенами, а цветы орешника — в орехи.

Ручеёк . Я знаю это чудо: сперва — цветы, а после — семена.

Да, ветерок, твои цветы милы, но издали их просто не заметишь! Приятнее цветы поярче, понарядней. К таким и бабочки, и пчёлы прилетят.

Ветерок . Это верно, но много ли сейчас таких цветов?

Ручеёк . А всё же есть. Недавно расцвели. Вон там, на берегу, за первым поворотом. Они, как солнышко, лучисты и круглы.

Ещё когда на солнечном припёке не начал таять снег, они уже проснулись. Они росли под снегом плотной кучкой круглоголовых бледных стебельков. И снег от их тепла подтаивал, и делалась пещерка.

Сквозь тонкий потолок пещерки на стебельки заглядывало солнце.

Сейчас растаял снег, цветочные головки распустились, и засияли жёлтые цветы.

Ветерок . Да, вижу и знаю, что это такое — мать-и-мачеха. У неё, как у моих деревьев, листьев ещё нет, а уже цветёт.

Ты прав, — это чудесные цветы. Ведь это же золотые монетки самой весны. Я видел сам, как они посыпались из её разорванного кармана, когда она спускалась в овраг. Сыпались, когда весна проходила по пустырям, сыпались, когда она поднималась на насыпи.

Упав на землю, они оживали, но продолжали сиять, как золотые. Как они украсили все эти скучные, бесплодные места!

Ручеёк . Ты много видишь, над землёй летая!

Ветерок . Всё вижу! Ну, и заболтался же я, однако, с тобою, ручеёк! Лечу! Хочу погонять по небу вон те толстые ленивые весенние облака. Прощай!

Ручеёк . Прощай! Не забывай, почаще прилетай. С тобою так приятно поболтать!

Весной Берёза пиво варила, гостей поджидала.

Бродят под корой у Берёзы сладкие соки, на весеннем запахе настаиваются, вытекают наружу из трещинки — пенятся…

Стали собираться гости к белой Берёзе.

Приполз младший лесной брат — Муравьишка.

— Угостят ли меня?

Шелохнула Берёза ветками, спрашивает:

— А ты где был, что делал, пока я пиво варила?

— Работал я, — отвечает Муравьишка. — У нас, у Муравьёв, куда как много работы! Мы лес очищаем, насекомышей вредных в муравейник волокём, деревья бережём.

— Ну, коли так, — говорит Берёза, — угощайся, младшенький!

И напоила Муравьишку сладким соком.

А тут ещё гость жалует, средний лесной брат — Крот.

— Угостят ли меня?

Качнула Берёза ветками, спрашивает:

— А ты где был, что делал, пока я пиво варила?

— Землю пахал, — отвечает Крот. — На поляне за зиму сколько всяких семян скопилось: и твои, Берёза, и ольховые, и осиновые. На мягкой земельке теперь скоро взойдут!

— Ну, коли так, — говорит Берёза, — угощайся, средненький!

И Крота напоила сладким соком.

Глядь — ещё гость плетётся, старший лесной брат — Медведь.

— Угостят ли меня?

Зашуршала Берёза ветками, спрашивает?

— А ты где был, что делал, пока я пиво варила?

— Да чего. — говорит Медведь. — Я это… того… спал. Только что проснулся. А сладенького-то больно хочется, всю зиму не пробовал…

— Ну, коли так, — говорит Берёза, — угощайся, старшой.

И Медведя сладким соком угостила.

А тут ещё гость прискакал, не сват, не брат — лесная Мышь с жёлтым горлом.

— Меня-то угостят?

Загудела Берёза ветками, спрашивает:

— А ты где была, что делала, пока я пиво варила?

— Я зубы точила! — отвечает Мышь. — По лесу бродила, поживы искала. Попадётся семечко — я его на зуб, жёлудь попадётся — и его на зуб, всё грызу подчистую!

Рассердилась Берёза.

— Ах, так! — говорит. — Получай тогда берёзовой каши! Да как стеганёт веткой!

Лесная Мышь еле ноги унесла.

Это сказка не сказка, а так — присказка.

Поймали мы Зяблика. И сказал нам Зяблик человеческим голосом:

— Отпустите, люди добрые! Я что хотите для вас сделаю!

Мы и говорим:

— Расскажи-ка ты нам, Зяблик, как ты с юга в наш лес прилетел? Правду расскажешь, не соврёшь — клетку откроем.

Пискнул Зяблик и начал:

— Мы, зяблики, стайками летим. Первыми зяблики-мужички летят, место для гнезда занимать. Займут место и петь начнут; тут уж к ним не суйся, побьют!

Неделькой позже зябличихи появятся, на готовенькие места.

Достаётся нам, передовым, на перелёте! Хоть и зяблики мы, но не холод нам страшен, а голод. Спасибо, из еловых да сосновых шишек семена высыпаются; спасибо, сорняки на полях да на огородах. Видите, ножки мои в грязи? Это я в грязи на поле зёрна выбирал.

Летим мы утром и вечером, днём отдыхаем. А позади нас ястребы-перепелятники летят. Кто ослаб, заболел или отстал, того ни мы, ни зябличихи никогда больше не увидят. Да и здоровым от них достаётся. Вот так и летим: в холоде, голоде и страхе!

А тут ещё вы, люди, со своими ловушками. Отпустите, люди добрые, в родной лес!

Пришлось отпустить: правду рассказал, ничего не выдумал. На прощанье колечко с номером на лапку ему надели. Встретите такого — нам сообщите. Мы его опять расспросим: где был, куда летал? Окольцованные птицы — мастера о перелётах рассказывать.

— Рысь, а Рысь! У Коровы длинный хвост, у Лисицы длинный хвост, и у меня, Белки, длинный хвост. А у тебя почему коротенький?

— У Коровы хвост для чего?

— Мух отгонять.

— У Лисицы хвост для чего?

— Следы заметать.

— У тебя, Белки, хвост для чего?

— На лету подруливать.

— То-то и есть… А я мух не боюсь, — у меня шерсть густая. Следов заметать не хочу, — меня и так не трогают. С дерева на дерево я не летаю, — тяжела. Вот мне длинный хвост и без надобности!

— Тогда совсем надо хвост — долой!

— А для красы-то чего же останется?

— Эй, Ворона!

— Ты меня, косой, что ли?

— Тебя!

— Так я не ворона, а Ворон! Не видишь, что ли? Ворона серая, а я чёрный, ворона кричит «кра», а я кричу «кру», ворона деревенская, а я птица лесная, дикая!