Виталий Бианки - Вести из леса

Синицы, вы самые голосистые. Славьте строителей птичьих домиков!

Пинь, пинь — урра! Пинь, пинь — урра!

У скворцов весной три заботы.

Первая забота — дом найти, если скворечников не вывесили.

Вторая забота — не прозевать на лошадях, коровах и овцах покататься, когда тех на поле выгонят.

Третья забота — от трактора не отставать, когда тот землю пашет.

Скворцам заботы, а вам загадки:

ГДЕ ГНЕЗДЯТСЯ СКВОРЦЫ, КОГДА СКВОРЕЧЕН НЕТ?

ДЛЯ ЧЕГО СКВОРЦЫ САДЯТСЯ НА ЛОШАДЕЙ, КОРОВ И ОВЕЦ?

ПОЧЕМУ СКВОРЦЫ ЗА ТРАКТОРОМ ПЕРЕЛЕТАЮТ?

Май — месяц расцвета земли, зелёного шума и первых гроз.

В эту пору нет растения, чтобы не тронулось в рост, нет птицы без гнезда, нет зверя без выводка, нет человека без улыбки.

Когда первые клейкие и маленькие ещё листья глянут из почек, лес отзовётся на порыв ветра лёгким и ласковым шелестом. Полная листва, нарядная и пышная, громко спорит с налетевшим шквалом, шумит, плещется в весёлых и тёплых струях. Прислушайтесь к зелёному шуму майского леса — какой он радостный и многоголосый!

Радует сердце человека зелёный шум!

Везде светятся яркие кисти черёмухи. Не видно её в лесу ни зимой, ни летом, а вот зацвела, и всюду она: и в подлеске, и на опушке глухого ельника, и вдоль ручья.

В начале мая неярко цветёт наша северная земля. В лесу на чистинках появляются белые и голубые островки ветреницы и перелески. Под древесным пологом — далеко один от другого — цветут кустики волчьего лыка. Нет ещё ни одного листика на его голых ветках, но на кончиках пышно распустились розовые, нежно пахнущие гроздья. У полевых дорог вспыхивают жёлтые звёздочки мать-и-мачехи.

В конце месяца в цвету все леса и поля. Красные шапочки клевера и смолки, воздушные купола одуванчика, белые лепестки поповника — ромашки, похожие на бабочек цветы луговой чины светятся в уже высокой траве.

Звенит майский лес птичьими голосами. Одна певунья перебивает другую.

Вот, словно капельки воды в пруд роняет, поёт пеночка-теньковка; нежным, чуть слышным посвистом отзывается в ельниках пищуха; тянет синица-пухляк настойчивое: «Дай! дай! дай!» Дрозд белобровик знакомо и плавно переходит от звучно разбойного посвиста к нежному щебетанию. В берёзовой вершинке неустанно повторяет мелодичную песенку пеночка-весничка. Лесной жаворонок, кидаясь вниз с макушки сосны, льёт в полёте звонкое: тиу! тиу! тиу! тиу!

Потеплела и ожила вода. Поверху бегают водомерки и клопы-бегуны. Жёлтой лентой окаймила калужница низкие берега заливов. То и дело над глубиной и у мелкого берега плещется рыба.

Свила утка гнездо на малой кочке, среди ломаного прошлогоднего камыша. Кругом плещется вода, как в море. Неуютно. Ветер ерошит перья. Ястреб заметить может. Немного прошло времени, — сбежала полая вода, из влажной земли поднялись острые язычки осоки, хвоща, камыш потянулся. Сидит утка, как в лесу, — тихо, спокойно. Было гнездо в море на островке, а дети выведутся в дремучей зелёной чаще…

В конце мая прилетают стрижи. Дивная птица режет воздух так, что свистят упругие острые крылья. Глазом следить трудно за полётом быстрых стрижей. Прилётом своим возвещают они приход лета. Через день-другой прилетит иволга. Томно засвистит, как на флейте сыграет, в совсем уже полнолистных вершинах деревьев.

Май — конец весне, лету начало.

Есть такие весенние травки с круглыми листиками — чистяки. И вот два таких чистяка, два брата, выросли: один на берегу канавы, другой — под кустом.

В ясную погоду берега канавы были залиты солнцем с утра до вечера. А под кустом было темно, как в комнате под кроватью.

Расцвели берёзы, из мохнатых лап елей высунулись светло-зелёные пальчики. И в тихий день, когда высоко в воздухе играли друг с другом бабочки-белянки, оба брата-чистяка расцвели. Цветочки у них были простые: в серединке шишечка пестиков, вокруг неё тычинки, а за ними ярко-жёлтые лепестки-язычки. Простые цветочки. Но у чистяка, который рос у канавы, лепестки так искрились, так блестели на солнце, что ни один жучок, ни одна муха не пролетали мимо этих сверкающих цветков. Чистяк был очень рад своим крылатым гостям. Он знал, что, если в цветках никто не будет копошиться, не вырастут семена. А ведь семена — это дети, самое-самое дорогое.

— Ну, какой же я умница, что вырос в этом месте, — сам себя хвалил чистяк: — И сам я живу не скучаю, и детки у меня обязательно будут.

— Да, ты-то счастливец, ты сынок весны, — говорили ему жучки-гости, — а вот твой брат — её пасынок.

И скоро все стали их Сынком и Пасынком звать. Пасынком брата счастливого чистяка назвали потому, что он был очень одинок под своим кустом. К нему никто не прилетал. Ну, кому же захочется улетать с тёплого весеннего солнышка в сумрак и тень?

— Какую ты сделал глупость, что вырос под кустом, — сказал однажды брату Сынок Весны. — Не прилетят к тебе в гости мухи и жучки, останешься без ребят. Как же ты об этом не подумал?

— Да я же попал сюда ещё семечком. Разве семечко думает, куда ему упасть?

— Да ведь и я тоже из семечка, а ведь вырос же на солнышке!

Солнце грело всё жарче и жарче. В садах расцвели вишни, собрались цвести яблони. А братья чистяки уже отцвели. Их жёлтые лепестки-язычки осыпались на землю. Пропала вся красота!

Но у Сынка Весны выросли семена, и он был очень этому рад. А у Пасынка не появилось ни одного семечка. Отцвели цветки, засохли цветочные ножки, и остались у него одни круглые листики.

— Так тебе и надо, — сказал Сынок, — не расти под кустом! Посмотри-ка, сколько ребятишек у меня! Завидуешь?

Но Пасынок улыбнулся и сказал:

— Зачем завидовать. У меня тоже есть ребятишки, да ещё какие!

— А есть, так покажи!

Но Пасынок не мог этого сделать. Его ребята до поры до времени были спрятаны. Между каждым листиком и стебельком у растений бывает ямка. Вот в таких ямках и притаились ребята Пасынка. Удивительные ребята! Не семена, а просто маленькие блестящие шарики-почки.