Николай Сладков - Земля солнечного огня

Я снова и снова вижу все это, стоит лишь положить руку на черный камень. Я кладу и сейчас же отдергиваю: мне кажется, что я обожгусь!

Тревога! Тревога! В норках песчанок стучат тревожные барабаны: «Тум-тум-тум! Тум-тум-тум!» В поселении замечен враг: то ли варан приковылял, то ли удав заполз, то ли пестрая перевязка рыскает в подземных ходах. «Тум-тум-тум! Тум-тум-тум!» Тревога! Тревога!

Песчанки мечутся по своим коридорам, быстро барабанят о землю задними лапками. Гремят сигнальные барабаны.

Самые в пустыне бесстрашные и кровожадные — крохотные комары и москиты.

Никого они не боятся! Смело нападают на волков, на гиен, на шакалов.

В зарослях, в гнездах и дуплах пьют горячую кровь фазанов, орлов, сычей, дятлов. В норах, логовах, трещинах сосут холодную кровь змей, ящериц, черепах. И никто от них не спасется.

Сыпучий песок — песчинка к песчинке. Но две песчинки особо лежат, они чуть покрупней других, — как два пшенных зернышка. Страшная под ними таится опасность. Не крупинки лежат на песке, а глаза степного удава! Сам он зарылся, а наружу одни глаза выставил, благо они у него на самой макушке.

Близорукая ящерица, ничего не замечая, беспечно разлеглась у самых удавьих глаз. Плохо бы это для нее кончилось, но тут остроглазая пичуга заметила «зернышки» и потянулась к ним. И дрогнул песок, метнулась гибкая шея змеи, вонзились зубы, тугое тело, как упругий резиновый шланг, обвилось вокруг добычи.

Осенью следов в пустыне становится больше. Упали дожди, зазеленели травинки. Проснулись суслики и черепахи — наедаются на зиму. Снова появились пролетные птицы и кочевые звери, — только теперь уже с севера.

Безногие — это змеи. Они оставляют следы не ног, а живота. Но и по следам живота можно отличить «походку» удавчика от стрелы-змеи или эфы. Удавчик — толстый увалень, след его широкий, «пузатый», с крутыми извивами.

След змеи-стрелки узкий, «поджарый», стремительный, с легкой волной извивов.

А след змеи эфы ни с чем не спутаешь. Потому что эфа ползет… боком!

Сойка бегает быстрее всех птиц в пустыне. И за это ее зовут иноходцем. Вот какие следы оставляет она на быстром бегу.

А это следы тихого бега: не всегда же ей носиться сломя голову!

Умеет сойка не только быстро бегать, но и ловко прыгать. Следы ее на прыжках такие.

1. След медляка-блябса. 2. След песчаного скарита. 3. След чернотелки гигантской.

Медленно крутит в небе орел беркут. Ниже его крутит черный коршун. А еще ниже каким-то особым воровским полетом торопится ястреб тетеревятник.

1 октября.Степной кот переодевается в зимнюю котиковую шубу.

3 октября.С севера летят через пески дрозды певчие, черные, белобровые.

5 октября.Тонкопалый суслик меняет летний пиджачок на зимнюю телогрейку.

7 октября.Черные вороны начали воровать в садах грецкие орехи. Хитро прячут их в земляные кучки слепушонок. Поэтому все считают, что орехи воруют слепушонки!

9 октября.Зима на носу, а нас в саксаульнике искусали москиты!

10 октября.Ночью по палатке хлестал град… из клопов! Не из тех противных постельных, а из симпатичных водяных клопиков-гребляков. Наверное, клопиную стаю, взлетевшую где-то из воды, занесло ветром в глухие пески. Ночью клопы, спутав отблески нашего костра с блеском любезной им воды, дружно посыпались вниз. Градом забарабанили по земле и брезенту.

15 октября.Нашли в песках погибших при перелете через пустыню чирка, бекаса и куличка-черныша.

17 октября.Ребята из колхоза рассказали, что вороны и сороки ловят в арыках на хлопковых полях рыбок и прячут их под кустами хлопка, запасаются на зиму. В каждом складе 5–7 рыбешек.

20 октября.Неожиданный заморозок. Нашли замерзшую змейку-стрелку и эфу.

25 октября.Совсем исчезли песчаные круглоголовки: уснули на всю зиму.

26 октября.Последний след малого тушканчика: спрятались и заснули.

28 октября.Огромными стаями летят на юг белобрюхие рябки.

Под ногами дорожный песок, по обочинам белоснежный бурьян, кустики, веточки саксаула. Как белые ветви кораллов на черном бархате. Такими всегда кажутся ночные заросли в свете яркого фонаря.

Овал света ползет по земле, и поднимаются по сторонам все новые диковинные кораллы, и толпятся и сталкиваются за ними раскоряки черных теней.

Что-то вдруг взблеснуло посредине дороги — это жук черный катится, словно бусина. Что-то мелькнуло — тушканчик бусину украл. Что-то сверху упало — сыч накрыл тушканчика. Голову на свет повернул: два глаза, как два янтаря!

Не успел сыч взлететь — что-то темное его заслонило, черкнули искры красно-зеленые, и все исчезло. И вот опять в овале света одни белые стебли кораллов. А за ними плывущие раскоряки теней.

Золотая в черную крапинку ящурка что-то учуяла сквозь песок. Сунула в песок нос, стала копать. Ага — вот оно тонкое, полосатое, вроде знакомой гусенички. Цап ее!

А это не гусеничка, это хвост песчаной круглоголовки. Так бедная дернулась — чуть шею ящурке не свернула! Ящурка с перепугу в одну сторону кинулась, круглоголовка в другую.