Анатолий Митяев - Книга будущих командиров

Сбитый с Перекопских позиций, враг вынужден был отойти на Ишуньские позиции. К вечеру 9 ноября наши войска начали готовиться к их штурму. Судьба всей операции решалась здесь. Но такого напряжения, как раньше, уже не было: наши войска имели возможность получать боеприпасы, подкрепления, пищу не через залив, а по сухим, хорошим дорогам.

Врангель на защиту Ишуньских позиций бросил свой мощный резерв – конный корпус. Фрунзе ответил тем, что подкрепил здесь наши части двумя кавалерийскими дивизиями. Красные конники отбили атаку белогвардейской кавалерии и восстановили положение – наша пехота снова подошла к самим укреплениям. А несколько раньше (в ночь с 10 на 11 ноября) для того, чтобы отвлечь силы неприятеля с Ишуньских позиций, начала переправу у Чонгарского моста наша 30-я дивизия. Её бойцы сражались так же героически, как бойцы 51-й. Утром 11 ноября, после кровопролитного боя, дивизия переправилась на южный берег Сиваша, опрокинула там заслоны врага и захватила станцию Таганаш. На другой день дивизия достигла станции Джанкой.

Врангель оказался – уже в третий раз! – под угрозой окружения в своём укреплённом районе. Неприятелю не оставалось ничего иного, как начать отход к портам, где стояли готовые к отплытию многочисленные суда.

Преследованием противника занялись части обеих Конных армий и 3-го кавалерийского корпуса, которые были специально приготовлены для этого. На горных дорогах и в лесах белогвардейцев уничтожали партизаны. Уцелевшие белогвардейцы в панике грузились на суда и отплывали в Турцию, на Балканы. Несколько пароходов были так перегружены, что затонули недалеко от берега. 16 ноября Крым полностью был очищен от врага. Страна узнала об этом из короткой телеграммы:

Москва. В. И. ЛЕНИНУ

№ 0097/пш

ст. Джанкой 16 ноября 1920 г.

Сегодня нашей конницей занята Керчь.

Южный фронт ликвидирован.

Командюжфронтом – ФРУНЗЕ ».

Во вторую годовщину этих событий Михаил Васильевич писал:

«Победа, и победа блестящая, была одержана по всей линии. Но обошлась она нам дорогой ценой. Кровью десяти тысяч своих лучших сынов оплатили рабочий класс и крестьянство свой последний, смертельный удар контрреволюции…

Память об этих десяти тысячах красных героев, лёгших у входов в Крым за рабочее и крестьянское дело, должна быть вечно светла и жива в сознании всех трудящихся. Если нам теперь легче, если мы, наконец, окончательно закрепили торжество труда не только на военном, но и на хозяйственном фронте, то не забудем, что этим мы в значительной мере обязаны героям Перекопа и Чонгара. Их незабвенной памяти посвящаю эти строки и перед ними склоняюсь обнажённой головой».

Нет в живых и самого Михаила Васильевича Фрунзе. Ещё в годы каторги у него началась тяжёлая болезнь. Лечиться было некогда, и здоровье всё ухудшалось. Наступил момент, когда уже нельзя было обойтись без операции желудка. Наркоз долго не действовал на больного, пришлось увеличить дозу. И тут не выдержало сердце. Михаил Васильевич умер 31 октября 1925 года, прожив всего сорок лет.

Обнажим и мы головы, мой дорогой товарищ, и склоним их в знак вечной памяти героев гражданской войны и её великого полководца.

Ход сражений первого периода Великой Отечественной войны.

На мою долю, как и на долю моих сверстников и наших отцов, выпало трудное счастье солдата Великой Отечественной войны.

Не всё я видел на войне, и самое страшное – смерть – прошла где-то рядом. Но я видел гибель товарищей, видел деревни, где не было домов, а стояли одни обвалившиеся печи, видел лес без вершин – на пространстве, которое охватывал глаз, торчали только расщеплённые пни, видел города, размолотые в щебень.

На моих глазах шли в атаку танки, бились в небе «ястребки» с «мессерами»; я провожал свои эрэсы – ракетные снаряды: ударив огнём в землю, они уносились ввысь, обгоняя друг друга, торопясь врезаться в укрепления врага и разворотить их.

Я видел нескончаемые вереницы пленных врагов. Оборванные, испуганные, они брели по дорогам. Это не удивляло: они и должны были или умереть, или попасть в плен; удивляло другое: тысячу фашистов вели двое наших солдат – один с автоматом впереди тысячи, другой с автоматом позади. Удивляло превращение арийцев, «сверхчеловеков» в смирных, послушных овечек. Сверхчеловека может укротить сверхсверхчеловек. Но это сделали мои сверстники и наши отцы – обыкновенные люди.

У обыкновенных людей нашлись сверхсилы, сверхмужество, сверхненависть, сверхъярость, чтобы отстоять от нашествия врага Родину – первое социалистическое государство на земле.

Медаль «За отвагу». Первым эту медаль получил в 1938 году лейтенант Василий Иванович Абрамкин.

Медаль «За боевые заслуги». Первым эту медаль получил в 1938 году младший командир Абдурасул Абдрахманов.

Германский генеральный штаб и сам Гитлер не без удовольствия подбирали своим военным планам названия. План захвата Польши назывался «Вейс» («Белый»), Франции, Голландии и Бельгии – «Гельб» («Жёлтый»), женским именем – «Марита» – называлась операция по захвату Греции и Югославии.

Для плана войны против СССР фашистские военачальники выбрали прозвище свирепого германского императора Фридриха I Барбароссы. Барбаросса, по-русски Рыжебородый, жил в двенадцатом веке, командовал рыцарским войском и пролил немало человеческой крови. От него терпели и камни: однажды он сровнял с землёй город Милан.

Название «Барбаросса» определяет характер войны как жестокой, истребительной и разрушительной. Она так и задумывалась на самом деле. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Гальдер во время войны вёл дневник, в котором скрупулёзно записывал каждодневные события – и большие и маленькие. На странице «30 марта 1941 года (воскресенье)» записано: «11.00. Большое совещание у фюрера». И дальше генерал конспективно излагает, что говорил Гитлер своим военачальникам.

«Уничтожающий приговор большевизму не означает социального преступления. Огромная опасность коммунизма для будущего. Мы должны исходить из принципа солдатского товарищества. Коммунист никогда не был и никогда не станет нашим товарищем. Речь идёт о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьём врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность. Мы ведём войну не для того, чтобы законсервировать своего противника… Эта война будет резко отличаться от войны на Западе. На Востоке сама жестокость – благо для будущего».