Евгений Субботский - Ребенок открывает мир

Но объективный мир — мир природы и общества — далеко не исчерпывает того, что подлежит объяснению. Существует и другой мир — мир субъективных психических явлений. Мир человеческой мысли, фантазии, сновидений. Мир, полный загадочного и непонятного. Объяснить его еще сложнее. Ведь явления природы — это то, что существует «для всех», может быть познано совместными усилиями людей. Субъективные же явления — это внутренний мир отдельного человека. Это «экран», недоступный взору другого. Не всегда человек может произвольно вызвать психическое явление. Бывает, что образ, мысль, чувство ускользают от него. И вдруг появляются в самый неожиданный момент и в самом причудливом сочетании. Нелегко понять законы этого мира. Да и законы эти не совсем похожи на законы естественных наук.

Итак, два мира опыта: объективный и субъективный. Два крохотных освещенных пятна в бесконечной темноте непознанного. Но в масштабе отдельной человеческой жизни зона уже познанного, объясненного очень велика. Это мир знаний и культуры. Мир, который появившемуся на свет ребенку еще только предстоит познать. С первых же дней, недель, месяцев жизни малыша взрослый вводит его в этот мир. Малыш слышит звуки человеческой речи. Видит контуры окружающих вещей. Его рука вступает в контакт со сделанными человеком предметами. Иными словами, ребенок с первых дней жизни попадает в своеобразный и все расширяющийся «канал обучения», или «канал передачи опыта». Сначала этот канал мелок и узок. Он вмещает в себя лишь то, чему может научить малыша взрослый без помощи слов. Постепенно канал расширяется. Уже в детском саду ребенок попадает в русло систематического обучения, которое достигает апогея в школе и вузе. «Канал передачи опыта», систематическое обучение — и есть тот основной путь, на котором дети овладевают достижениями культуры. Приобретают умение постигать и объяснять объективный и субъективный мир. Этот путь — от простого к сложному. Вначале ребенок пишет буквы, затем слова и предложения. Вначале надо усвоить арифметику, затем можно перейти к исчислению бесконечно малых величин. Вот так — со ступеньки на ступеньку, все выше и выше — ведет взрослый ребенка по «каналу обучения». Пока, превратившись во взрослого, бывший питомец не достигнет той грани, за которой кончается область познанного, куда человек должен пробиваться уже без помощи мудрых наставников, только сам.

Но есть и другой путь познания, объяснения мира. Путь, противоположный первому. Это путь от сложного к простому. Мир не ждет, пока ребенок, ведомый за руку по ступенькам «канала обучения», постепенно познает его. Нет, с первых дней жизни малыша он обрушивается на ребенка в таком многообразии, которое значительно превышает имеющиеся у того возможности объяснения. «Бомбардируемый» массой сложных явлений, традиционное, «взрослое» понимание которых ребенку еще не доступно, он вынужден так или иначе по-своему систематизировать, организовывать и объяснять их. Объяснять на основе того совсем еще небольшого запаса знаний, который уже получил. Конечно, не все явления природы и психики становятся достоянием сознания малыша. Многие он просто не замечает. Но все же число этих явлений значительно превосходит число тех, что на данном этапе развития ребенка заполняют «канал передачи опыта». Пытаясь справиться с этим «паводком» проблем, малыш обращается к взрослому. Не отсюда ли бесконечные детские «почему»? Но — не по вине взрослых — многие из этих «почему» остаются без ответа. Ведь чтобы объяснить 4-летнему малышу, «почему дует ветер», «почему трава зеленая», надо опереться на знания, которых у ребенка еще нет. И тогда малыш сам отвечает на свои вопросы. Конечно, эти ответы не похожи на объяснения взрослых и когда-нибудь покажутся ребенку смешными. Но сейчас они необходимы ему. Необходимы, чтобы «гармонизировать» данные личного опыта, хоть капельку уменьшить «напряженность непонимания».

Как же отвечает ребенок на вопросы, пока еще недоступные его пониманию? По каким признакам отличает он явления природы от явлений субъективных, психических? Как понимает соотношение

между мозгом и психикой? Где проводит грань между истиной и иллюзией, между знанием несомненным и знанием проблематичным? Попытке ответить на данные вопросы и посвящена эта часть нашей книги.

«Алисе наскучило сидеть с сестрой без дела на берегу реки; разок-другой она заглянула в книжку, которую читала сестра, но там не было ни картинок, ни разговоров...Вдруг мимо пробежал белый кролик с красными глазами.Конечно, ничего удивительного в этом не было. Правда, Кролик на бегу говорил:— Ах, боже мой, боже мой! Я опаздываю.Но и это не показалось Алисе особенно странным. (Вспоминая об этом позже, она подумала, что ей следовало бы удивиться, однако в тот миг все показалось ей вполне естественным.) Но когда Кролик вдруг вынул часы из жилетного кармана, и взглянув на них, помчался дальше, Алиса вскочила на ноги. Ее тут осенило: ведь никогда раньше она не видела кролика с часами, да еще с жилетным карманом впридачу!»

Читателю, конечно же, прекрасно известно, что произошло дальше с очаровательной маленькой Алисой из сказки Льюиса Кэрролла, сколько удивительного и необычайного увидела она в волшебной стране чудес. И немудрено удивиться, встретив на берегу обычной реки говорящего кролика, умеющего пользоваться часами. Но ведь в сказках бывает и не такое. Говорят, думают, действуют как люди не только животные, растения, насекомые, но и камни, реки, горы. Мир сказок, фантазии полон живых предметов, удивительных свойств, волшебных превращений.

Совсем иное дело — настоящий, серьезный мир, в который возвращаешься, когда прочитана последняя страница или окончен мультфильм. Тут уже не может быть никаких чудес — лебедь не превратится в царевну, у реки и дерева не попросишь укрыть тебя от опасности. В этом серьезном мире возможное и невозможное разделены непроходимой гранью. Можно сделать многое, но нельзя ожидать, чтобы неживой предмет вдруг превратился в живой, наделенный сознанием и способностью понимать и выполнять просьбы человека. Собственно, в этом и состоят два «запрета», отделяющие обычный мир от сказочного: невозможность превращения неживого в живое и невозможность повлиять на неживой (и даже живой, но не обладающий человеческой психикой) объект посредством одного лишь «акта мысли» — просьбой, уговором. Для того чтобы сделать что-то реальное, нужны орудия, время и силы. А в сказке достаточно волшебной палочки.