Сергей Аржанов - Занимательная география

На более мелких местах океанов свет, первоначальный источник всякой жизни, проникает толщи вод от поверхности до дна. Поэтому в таких местах необыкновенно богато развивается жизнь мельчайших водорослей, мельчайших рачков и представителей бесконечного мира «простейших» организмов, которые служат пищей для рыб.

Отсюда и богатое рыбное население. Три такие «банки» имеют мировое значение: 1. Банки Немецкого моря, расположенные у острова Великобритании. 2. Банки Японских островов в Великом океане. 3. Банки острова Ньюфаундленда.

Пусть не посетует на меня читатель, но я еще раз обращу его внимание на сущность географического изучения. Сказать только, что остров Ньюфаундленд находится у северо-восточных берегов Северной Америки — значит не сказать ничего. Но выяснить все последствия того факта, что Ньюфаундленд находится у северо-восточного побережья Северной Америки, — значит дать географию Ньюфаундленда. Раз сказано: где, — значит, сказано: какая географическая среда.

Северо-восточное побережье Северной Америки есть то место, где встречаются холодное Лабрадорское течение с теплым Гольфстримом. Северо-восточное побережье Северной Америки есть то место, вблизи которого и даже по которому проходит самая оживленная океанская пароходная линия, — линия, связывающая Америку с Европой.

И вот эти факты, в своей взаимной связи, и создают географию ньюфаундлендских банок.

Холодное течение Лабрадора само по себе создает весьма благоприятные условия для образования туманов. Но ведь рядом проходит теплое течение Гольфстрима, и оно несет избыток теплых паров. Какие исключительно благоприятные условия создаются, следовательно, у ньюфаундлендских банок для образования туманов!

Вы знаете, хотя бы по рассказу в этой книжке — «Город в облаках», что даже в городе можно заблудиться, отойдя во время тумана всего на несколько шагов от дома. Что же делается в океане? Как ориентироваться? Как не потерять связи с другими рыбачьими судами? Как пережить это время, когда неизвестно, где вы находитесь, где ваши соседи и кто они?

Последний вопрос — не празден. Недалеко от ньюфаундлендских банок расположен Северный Ледовитый океан, покрытый плавающими льдами; недалеко расположен и ледяной остров Гренландия, — постоянный источник льда; он постоянно посылает в море ледяные горы. Легко понять, что ледяные горы могут быть в этом месте исключительно часты; ведь не только рядом расположен их источник, но то же самое Лабрадорское течение служит для них широкой постоянной дорогой. Как уберечься от столкновения с такой горой? Как избежать встречи, если белая ледяная гора неслышно движется среди белого тумана? Как объехать эту гору, если она подойдет к рыбачьему судну? Ведь, не видно ни начала, ни конца этой горы.

А тут внезапно свисток: это океанский пароход идет от берегов Европы в Америку или обратно. Где пройдет этот пароход? Не лежит ли его путь именно через мою лодку или через лодки моих товарищей? Кто скажет? Кто ответит? Кто направит лодку туда, где пароход не пройдет, где, стало быть, спасение?

Ведь это — гиганты-пароходы. Пароход «Беренгария», например, длиной в 276 м. Эта длина на 51 м превышает высоту одного из крупнейших «небоскребов» в Нью-Йорке, здания в 51 этаж и высотой в 225 м. Если поставить «Беренгарию» на корму и сравнить с Эйфелевой башней, то нос парохода окажется ниже вершины знаменитой башни всего на 24 м. «Беренгария» несет на своих многоэтажных палубах 3600 пассажиров и 1180 человек экипажа.

В таких условиях идет морской лов на ньюфаундлендских островах.

«Без труда не наловишь и рыбки с пруда», говорит пословица. Как мирно, как идиллически звучит эта пословица! Но океан — не пруд!

За кругом Северного Полярного моря кольцом расположились материки Старого и Нового Света. Аванпосты их — ледяные острова; дальше к югу — кольцо тундры, а еще дальше — кольцо лесов: сначала идет криволесье, это — передовые отряды деревьев, малорослых, искривленных, явно изнемогающих в борьбе с тундрой; дальше деревья становятся крепче и крепче; наконец, раскидываются мощные, неоглядные массы лесов хвойных, затем смешанных и в южном арьергарде лиственных.

Эта-то лесная полоса и есть главное хранилище клада Севера. Клад этот — пушной зверь.

Сурова природа, бесконечны зимы, трескучи морозы. И в защиту от холода закутывается зверь мехом, тем более пушистым, тем более тонковолосым, тем более густым, чем суровее климат.

Для защиты себя от холода тех же теплых шкурок ищет и человек. За кладом Севера отправляются тысячи охотников, и в результате Север ежегодно отдает сотни миллионов рублей.

Но ведь пушных зверей очень много, и, конечно, совершенно различны их шкурки. Трудно поверить, до какой высоты может подниматься ценность одной шкурки зверя, наиболее редкого, с мехом, наиболее красивым или… модным. Слово «клад» поставлено недаром.

Вот соболь. Он водится у нас от Урала до берегов Тихого океана, и только у нас: соболей, настоящих соболей, нет более нигде на свете, а среди наших соболей нет равного баргузинскому черному соболю. Окраска соболя различна: от светло-желтой до почти черной. Последние и представляют наибольшую ценность. Вот лисицы; они очень разнообразны по окраске своего меха, и во главе стоят две крайности: одна чернобурая, а среди чернобурых попадаются экземпляры с вкрапленными белыми волосами и называются серебристой лисой. Наконец, как величайшая редкость, попадается совершенно черная лиса. Другая крайность по цвету встречается на самом дальнем севере; там все бело от снега, и полярный зверь приобретает совершенно белую окраску; это так называемая покровительственная окраска, она помогает животному нападать на свою добычу и скрываться от своих врагов. Так, на дальнем Севере — в тундре — появляются две разновидности лисиц: одна совершенно белая — белый песец; другая нежно дымчатого цвета — голубой песец. Темные лисы наиболее редки. И кто знает, сколько тайн мог бы рассказать Север, как досталась эта черная лиса человеку.

«Чернобурая лисица является выродком лисьей семьи, встречающимся довольно редко, который приковывает к себе внимание каждого охотника-промышленника. И неудивительно: один мех чернобурой лисицы стоит гораздо дороже самого удачного годичного промысла. Вот почему чернобурую лисицу всюду высматривают, всюду ищут, не щадя сил. Говорят, будто опытные охотники по следу отличают „чернобурку“. У нее след „с затяжкой“, потому что ноги между пальцами обросли сильно шерстью, вроде как у некоторых сеттеров-гордонов, и потому она несколько „мажет“ свой след. Как бы то ни было, промышленник, зная, что он на следу чернобурой лисицы, не выпускает следа из поля своего наблюдения. Чтобы заманить ее в капкан, промышленник не пожалеет принести в жертву лучших собак и скормить своих лаек по кускам чернобурой лисе, в надежде увидеть ее в конце концов в капкане… Но и такая жертва редко приводит к желанной цели. Тем не менее, найдя след чернобурой лисицы, промышленник старается замаскировать всеми способами свое преследование, боясь появления соперника, который, при удаче, начнет выслеживать счастливого обладателя драгоценной шкурки, чтобы более легким путем, ценой одного выстрела или одного удара топором, добыть себе эту драгоценность… И тайга знает не одну такую тайну, не одну драму и хранит их в вечном молчании… Таков закон тайги» (С. Нат).