Анатолий Томилин - Как люди изучали свою Землю

За первым треугольником строился второй, потом третий и так далее. С помощью своего метода Снеллиус очень точно измерил длину дуги одного градуса меридиана возле города Лейдена. Умножил полученную величину на 360 и вычислил полную длину окружности. И будь наша планета математически точным шаром, результат Снеллиуса, наверное, закончил бы все споры о ее размерах. Но возник новый вопрос: шар ли земной шар?

В 1671 году Парижская академия наук отправила одного из своих молодых членов, Жана Рише, в тропическую Кайенну для астрономических наблюдений. Молодой астроном взял с собой тщательно отрегулированные в Париже часы, маятник которых отмерял ровно одну секунду за каждое качание. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что в тропиках его часы стали отставать. Да еще как — на две минуты в сутки! Пришлось Рише укорачивать маятник. Ведь чем меньше его длина, тем быстрее ход. Однако когда экспедиция вернулась в Париж, непослушные часы «побежали». Они стали уходить вперед тоже на две минуты в сутки.

«А не значит ли это, — подумал Жан Рише, — что на разных широтах и величина силы тяжести не одинакова? Чем она меньше, тем часы должны идти медленнее. Чем сила тяжести больше, тем быстрее качается маятник. Ну а почему на экваторе сила тяжести может быть меньше, чем в более северных широтах? Не потому ли, что там расстояние до центра больше?.. Но тогда Земля — вовсе не идеальный шар, а сплюснутый у полюсов».

С таким выводом молодого ученого никак не желали соглашаться его старшие коллеги, которые считали Землю у полюсов вытянутой или точным шаром. А тут еще вмешался Ньютон. Он тоже решил доказать, что Земля имеет сплюснутую форму. И это ему неплохо удалось, благодаря остроумному мысленному опыту.

В те времена французы ужасно не любили, когда англичане в чем-нибудь их опережали. Правда, того же терпеть не могли и англичане. И между учеными двух стран разгорелся спор — вытянута Земля у полюсов или сплюснута? Вольтер очень остроумно писал по этому поводу: «Француз, побывавший в Лондоне, обнаруживает, что все совершенно изменилось в философии — точно так же, как и во всем другом. Во Франции он оставил мир заполненным эфирными вихрями, здесь — нашел его пустым. В Париже приливы и отливы морей производятся давлением Луны; в Англии, напротив, моря тяготеют к Луне. Поэтому в то время, как парижане требуют от Луны высокого стояния воды, обыватели Лондона ожидают отлива... У картезианцев (последователей французского философа Декарта) все производится давлением, чего никто из смертных не может взять в толк; у ньютонианцев, напротив, все обусловлено тяготением — что столь же непонятно. Наконец в Париже Землю изображают удлиненной у полюсов, точно дыня или яйцо; в Лондоне же, напротив, Земля уплощена, как тыква».

Поддержал точку зрения Ньютона на сплюснутость Земли и знаменитый голландский ученый Христиан Гюйгенс. Он велел насадить на палку мягкий шар из сырой глины и быстро вращать его вокруг своей оси. Через некоторое время шар уплощился с полюсов и принял форму эллипсоида вращения.

И все-таки окончательно решить спор могли только новые экспедиции и новые измерения. Решили измерить длины дуг в один градус на севере и поближе к экватору. Если Земля сплюснута, результаты измерений должны отличаться... Позвольте, но как и в каких единицах измерять? О методе измерения договорились быстро — триангуляция. А вот о единицах измерений?.. Ведь в ту пору французы пользовались туазами , англичане — ярдами , русские — саженями , немцы — футами разной длины. Сравнивать между собой все эти единицы было чрезвычайно неудобно. Значит, следовало прежде ввести единую международную единицу длины. Вы видите, что в те времена стоило потянуть за кончик одной задачи, как нить ее решения сразу же ныряла в целый клубок проблем. Впрочем, пожалуй, такова судьба научных работ во все эпохи.

В середине XIX века французский геолог, член Парижской академии Жан Батист Арман Луи Леоне Эли де Бомон, пытаясь установить закономерность в распределении горных цепей по поверхности Земли, выдвинул любопытное предположение. Он считал, что все горные хребты должны были рождаться одновременно. А это в свою очередь означало, что по числу этапов горообразования можно сосчитать и число геологических революций, катастрофических геологических переворотов на поверхности нашей планеты. Тогда ведь все были убеждены, что в начале своего существования наша планета представляла собой расплавленное, жидкое небесное тело, которое стало остывать и покрываться коркой. Но если раскаленное тело остывает, оно сжимается. А не сжимается ли земной шар неравномерно, превращаясь по форме в огромный ребристый космических размеров кристалл? Ребра его как раз и можно представить себе горными хребтами.

Эли де Бомона поддержали. Мнение о том, что горные хребты располагаются по определенным математическим законам, понравилось многим ученым. Например, английский геолог В. Грин выдвинул гипотезу, согласно которой раскаленный земной сфероид, охлаждаясь, приближается по форме к тетраэдру — правильному четырехграннику — пирамиде, ограниченной со всех сторон равносторонними треугольниками. Грин даже пытался доказать это тем, что южные материки имеют вытянутую остроконечную форму...

Некоторые ученые пробовали подтвердить подобные взгляды опытами. Они раскаляли в печах и плавили земное вещество. Оставляли его застывать в различных условиях. А потом искали в образовавшемся комке признаки геометрических многогранников. Однако втиснуть целую планету в какую-либо простую геометрическую форму не удавалось. Новые открытия постоянно подрывали авторитет всех этих искусственных построений.

Правда, критиковать легко. Но ведь даже сегодня найти законы, по которым располагаются материки на земном шаре, все еще не удалось. Не умеют объяснить ученые и их замысловатые очертания. Не понимают закономерности направлений, по которым идут горные хребты и горные пояса по поверхности нашей планеты. А ведь такие законы должны существовать...

Тысяча восемьсот восьмой год! Французские войска императора Наполеона I начали оккупацию Испании. В ночь с 17 на 18 марта в городе Аранхуэсе, где находился испанский двор, начались волнения. Дворяне, поддерживавшие сына короля Фердинанда, потребовали от его отца — Карла VII — отречения от престола, рассчитывая, что Фердинанд тут же начнет борьбу с французскими оккупантами. Однако дворцовые интриги и неподготовленность Испании к войне привели к тому, что французские войска вошли в Мадрид. Фердинанд, едва сменив своего отца на престоле, вынужден был снова отдать ему корону и скипетр. А тот «уступил» их Жозефу Бонапарту — брату Наполеона.