Татьяна Мохова - Факт и вымысел в журналистике Марка Твена

Стиль последующего короткого сообщения «Поваленные ветром» (Blown down) не так официален, хотя перед нами также вполне реальная новость о природном происшествии. «Вчера на закате ветер начал дуть с такой силой, перед которой тайфун просто ерунда, и в скором времени небеса были заслонены огромными тучами пыли, вперемешку с досками, черепицей, собаками и прочей всячиной» [52] «At sunset yesterday, the wind commenced blowing after a fashion to which a typhoon is mere nonsense, and in a short time the face of heaven was obscured by vast clouds of dust all spangled over with lumber, and shingles, and dogs and things». Ibid. . Заметим, что практически каждое произведение Сэмюэла Клеменса для «Территориэл Энтерпрайз» обращает на себя внимание «стилем регионального журналистского письма» [53] «The tone of regional writing». Underwood D. Journalism and the Novel. Truth and fiction, 1700–2000. New York: Cambridge University press, 2008. P. 90. , о чём писал Д. Андервуд. В описании жизни этого небольшого города старателей и предпринимателей чувствовался какой-то особенный дух сплочённости. При чтении большинства заметок создается ощущение, что Сэмюэл Клеменс знает почти всех жителей по именам: «Новый каркасный дом Томаса Мура на восточной стороне улицы C, выше здания суда, был повален, и фасад противопожарной стены одного одноэтажного кирпичного здания ещё выше по улице был также повален на землю. Последний дом был занят магазином мистера Хелдмана и находился в собственности мистера Фелтона» [54] «Thomas Moore's new frame house on the east side of C street, above the Court House, was blown down, and the fire-wall front of a one story brick building higher up the street was also thrown to the ground. The latter house was occupied as a store by Mr. Heldman, and owned by Mr. Felton». .

Д. Андервуд отмечает, насколько опыт работы Марка Твена в провинциальной журналистике был важен для последующего творчества писателя: «Твен никогда бы не приобрел статус литературной знаменитости, если бы он не усвоил тон регионального письма, и он, может быть, никогда бы не приобрел уверенность, чтобы усовершенствовать свои литературные таланты, если бы его ранние пробы пера в журналистике не были восприняты с таким энтузиазмом читателями газеты этого маленького городка» [55] «Twain would never have ascended to the status of literary celebrity without the tone of regional writing that he drew upon, and he might never have developed the confidence to stretch his creative talents if he hadn’t found his early efforts in journalism so enthusiastically greeted by his small-town newspaper audiences». Underwood D. Journalism and the Novel. Truth and fiction, 1700–2000. New York.: Cambridge University press, 2008. P. 5. . Новостные сообщения, в которых «мелькали» лица города, создавали особую доверительную и дружелюбную атмосферу: «За некоторое время ураган достиг большой силы, и мы не будем удивлены, услышав о дальнейших разрушениях, причиной которых он послужил. Ущерб, причинённый бакалейному магазину мистера Хелдмана, можно оценить в 2200 долларов» [56] «The storm was very severe for a while, and we shall not be surprised to hear of further destruction having been caused by it. The damage resulting to Mr. Heldman's grocery store, amounts to $2,200». . Обратим особое внимание на последнюю фразу: практический коммерческий дух, разумеется, не мог обойти и журналистов Вирджиния-Сити – множество заметок и корреспонденций Сэмюэла Клеменса заканчивались схожим образом, и остаётся только догадываться, каким образом журналисту удавалось производить такие точные расчёты.

О том, что основным принципом «Местных новостей» оставалось желание свободы в изложении материала, свидетельствует хотя бы тот факт, что информация на схожие темы никак не группировалась в блоки, логика в следовании тем отсутствовала. Так, после повествования об учреждении Комитета по вопросам образования – информация о поврежденных постройках после урагана, а всего через несколько абзацев опять появляется новость на школьную тему («Школа»). Сообщения о природных катаклизмах разбросаны по всей колонке, следуя не последовательно, а через материал, причём не всегда эту другую заметку можно отнести к журналистике.

Например, между сообщениями о природных аномалиях («Печальное происшествие») и пожаре («Почти пожар») видим текст весьма необычного содержания: «Сегодня на нашей первой странице будут размещены первые главы захватывающей истории под названием “Акт о внесении поправок и дополнений к Акту обеспечения оценки сбора дохода в округе и Территории”. Этот замечательный рассказ был написан специально для колонок этой газеты несколькими выдающимися авторами. Мы обеспечили дальнейшее производство материалов такого рода, за большие деньги, и планируем публиковать их регулярно. Наши читатели согласятся с нами, что это сильно поспособствует их пользе от чтения и сохранению этих документов» [57] «On our first page, to-day, will be found the opening chapters of a thrilling tale, entitled "An Act to amend and supplemental to an Act to provide for Assessing and Collecting County and Territorial Revenue." This admirable story was written especially for the columns of this paper by several distinguished authors. We have secured a few more productions of the same kind, at great expense, and we design publishing them in their regular order. Our readers will agree with us that it will redound considerably to their advantage to read and preserve these documents». . Тон повествования не оставляет сомнений, что это шутка. На иронию намекает само название – «Захватывающий роман». Это выглядит так, будто Сэмюэл Клеменс уставал от нудного перечисления достоверных подробностей, время от времени позволяя себе безобидную игру с читателями. А принимая во внимание тот факт, что самые первые строчки этой колонки не что иное, как юмореска, можно прийти к выводу, что сочетание «бурлящей американской юмористики» [58] Ромм А. С. Марк Твен. М.: Наука, 1977. С. 42. и беспристрастной информационной заметки становилось правилом. Журналист таким образом будто пытался «разбавить» скучное повествование.

Иногда вольная игра с фактами заходила слишком далеко. Так, в одной из самых первых своих информационных колонок Сэмюэл Клеменс размещает сообщение «Беды с индейцами на пути переселенцев на Запад», которое следовало после вполне стандартной заметки «Буря». На первый взгляд «Беды с индейцами» – детальная корреспонденция о нападении на караван с переселенцами-пионерами. Сдержанная протокольная манера изложения, множество скрупулёзно изложенных фактов и автор, тщательно скрывающийся за массой подробностей и статистических данных, казалось бы, убеждают нас в этом: «Имена убитых в групповой драке: Чарльз Булвинкль из Нью-Йорка, Уильям Моатс, Гео, Адамс и Элизабет Адамс и ещё три человека, имена которых ваш корреспондент забыл. Днём выживших догнал караван из 111 фургонов, который доставил их в Гумбольдт» [59] «The names of those killed in the affray are as follows: Charles Bulwinkle, from New York; William Moats, Geo. Adams and Elizabeth Adams, and three others whose names our informant had forgotten. The survivors were overtaken on the afternoon by a train numbering 111 wagons, which brought them through to Humboldt». Local Column. Territorial Enterprise (October 1, 1862) / The Works of Mark Twain; Early Tales & Sketches, Vol. 1 1851–1864. Berkley: Univ. of California press, 1979. P. 390. . Во второй части корреспонденции её тон незаметно меняется – уже можно уловить иронию: «Вскоре после того, как пострадавшие в схватке, о которой шла речь выше, присоединились к большому поезду, он был также подожжён ночью партией индейцев-снейков, но последние, обнаружив довольно тёплый приём, отступили, не сняв скальп» [60] «Shortly after the sufferers by the fight recorded above had joined the large train, it was also fired into in the night by a party of Snake Indians, but the latter, finding themselves pretty warmly received, drew off without taking a scalp». Ibid. . Кроме того, Сэмюэл Клеменс использует здесь приём, ставший примечательной особенностью его последующих журналистских мистификаций – предоставляет излагать информацию безымянному рассказчику. Вначале о нём сказано предельно просто – «человек из округа Стори, штат Айова». Но слова в конце проливают не больше света на его личность – «наш информатор» («our informant»). Учитывая массу подробностей о «сражении», включая точное количество переселенцев и продолжительность атаки («когда последовала борьба, продолжавшаяся сорок восемь часов…»), это невнимание к фигуре рассказчика кажется странным. На наш взгляд, это был хитрый способ автора отстраниться от содержания сообщения, в то же время поразив читателей сенсацией.