Валентина Поликарпова - Прикладная философия

Не менее существенным для современной философии является то, что в «Текстах пирамид» и других книгах мертвых Древнего Египта четко зафиксирована цель жизни древнего египтянина, независимо от его положения, а именно: достижение вечной жизни. Вполне очевидно, что индивид в Египте приобрел сознание своих потребностей и прав, что видно из «Текстов Саркофагов». Неудивительно, что обычный человек спокойно отождествлял себя с богами, прежде всего с творцом всех вещей; тот сам себя вызвал к существованию, сам себя создал независимо ни от кого бы то ни было и по своей природе был господином вечности. Нельзя здесь говорить о какой-то узурпации дерзким способом сверхъестественной способности; только позже черная магия будет так понимать эту идею идентификации с наимогущественнейшими силами природы. Человек должен стать богом, чтобы обрести вечную жизнь,поэтому мертвый стремился включиться в цикл мира, регулярный ход которого гарантировала вечность 41 41 См. Daumas F. Od Narmera do Kleopatry. W.: PWN. 1973. S. 214. . Это обусловлено также существованием практики достижения вечности, а именно: превращение умершего в какое-нибудь животное, отчасти потому что оно было посвящено богам, отчасти потому что оно обладало особой силой. Это дало основание Геродоту высказать мысль о том, что египтяне верили в путешествие душ и что Пифагор именно у них почерпнул свое учение о метемпсихозе.

Для возникновения в Древнем Египте эзотерической синтетической философии значимым является наличие сильного стремления к систематизации богов (Эннеады), что указывает на существование с предисторических времен наличия в разуме египтян склонности к тому, что можно назвать философским мышлением. Тот же бог Пта имел прекрасное лицо, он был ювелиром и скульптором, размышления о нем жрецов привели их к философской идее творения мира, что нашло свой важный отзвук в истории. Из Эннеады, как средства продолжения первобытного творения мира, философы Мемфиса сделали теперь саму мысль бога. Мир теперь стал произведением божественного разума, и если человек был узором бога, то его мысль была способна к познанию мира и к овладению им (это потом было зафиксировано в Книге Бытия Ветхого завета) 42 42 Там же. С. 246. .

Именно в эзотерической синтетической философии Древнего Египта была сформулирована впервые в метафизике Амона идея о том, что христианство потом квалифицировало как непознаваемость Бога, потому что сущность Бога является непроницаемой для человеческого разума. Бог был трансцендентным, что вытекает из того факта, что он зависит только от самого себя, что он не имеет рождения, что в общем не существует бога, который мог бы его сотворить, что у него нет родителей, которые произвели его на свет. Попросту он начал существовать и это начало его тайны, его божественная сущность непроницаема, проникновение в его божественную сущность равнозначно для человека смерти 43 43 См. Там же. С. 273. . Нельзя не привести здесь знаменитого тезиса из Книги Исхода, в которой Бог говорит Моисею: «Человек не может меня увидеть и жить далее».

Однако современная философская мысль оказалась способной раскрыть сущность «начала» существования трансцендентного бога древнеегипетского теологического и философского мышления. Это вытекает из применения к этому богу принципа (закона) двойного отрицания бытия, или принципа не-небытия, отличающегося от бытия как такового и определяющего онтологию нашего мира, которая здесь выступает в качестве негативной онтологии (негаонтология). «Космологическая предпосылка такой негаоонтологии – понятие вакуума нестабильного , в котором ничто себя ничтожит ; в результате из него образуется нечто, отличное, в том числе наблюдаемая вселенная («все из ничего»). Поскольку в вакууме нет ничего, кроме ничего, то «не» обращается на себя, а тем самым и производит нечто, как минус на минус дает плюс» 44 44 См. Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 139. . Ничто является бесконечно делимым, оно обладает способностью образовывать внутри себя сложнейшие структуры, которые при этом остаются ничем.

Именно принцип двойного отрицания позволяет разгадать метафизическую загадку – как нечто происходит из ничто: «Но само ничто , – подчеркивает М.Н. Эпштейн, – и содержит в себе ответ – начало своего ничтожения, Поскольку в ничто нет ничего, кроме самого ничто, оно становится самим для себя и в таком качестве себя уничтожает. Только «не» обладает этой творческой способностью превращать себя в нечто иное» 45 45 Там же. С. 139-140. . Во многих религиозных системах это изначальное Ничто либо отождествляется с Богом, либо само есть Бог, что и зафиксировано в трудах Псевдо-Дионисия Ареопагита, М. Экхарта, Николая Кузанского, Я. Беме, Ф. Шеллинга, Н. Бердяева, С. Булгакова, С. Франка и др.

Чтобы Ничто могло действовать само на себя, оно должно обладать неким свойством типа рефлексивности, самореференции, способности сгиба, складки, возвратности. «Ничто выступает как суб-объект : раздваивается, чтобы подвергнуть себя собственному действию, ничтожить ничто и тем самым превращать его в нечто… Когда ничто ничтожится, результатом является «нечто», «кое-что», но далеко не все: не полнота бытия, а неустойчивость становления, колебательность появления-исчезновения.

Чтобы такое двойное «не» состоялось, в изначальном ничто должно присутствовать нечто, выражаемое возвратной частицей «-ся» («себя»). Очевидно, способность отношения к себе, само отрицания, уже образует некую самость , субъектное начало внутри ничто. Это «Себя» и выступает в теистических системах как Некто, Всекто , Бог, Творец. Можно предполагать, что «себя» изначально пребывает в свернутом виде, как его рефлективная способность – и затем развертывается в полносущностное себя , в Самость и Самодеятельность. В процессе самоничтожения Ничто открывает в себе место для Иного, для Некто. Все далее производимое этой Самостью, или Творцом, составляет уже мир объектов, совокупность всего сущего.

При этом процесс творения тоже может быть представлен как действие «не», обращенное Субъектом-Творцом уже на самого себя. Таковы концепции само умаления и само ничтожения Творца, лежащие в основе некоторых теологий, например, самосжатие Бога в акте создания мира, по каббале… Таким образом, для описания нашего мира достаточно двух логических кванторов: «не» и «себя». «Не» в отношении себя, «не не», и есть некий мир, возникающий из ничто. Это «не не есть» не означает полного, самодостаточного бытия, а только серию множащихся отличий от небытия, следствие его неустойчивости. В таком состоянии мы застаем себя в этом мире. Все существует и не существует, становится не тем, чем было. Это хорошо согласуется с картиной мира в буддизме… Нельзя сказать, что мы есть, в полном смысле слова «быть». Правильно сказать, что мы не не есть , мы не ничто , мы отличаемся от небытия, но только как из него приходящие и в него уходящие, признаки его неустойчивости, виртуальные частицы, из него излетающие, пена, вскипающая на его поверхности» 46 46 Эпштейн М. Н. Проективный словарь гуманитарных наук. М., 2017. С. 140-141. . Избавление от этого полубытия возможно либо погрузиться в нирвану (в глубины вакуума), стать полностью ничем (путь буддизма), либо обо-житься, стяжать себе вечную жизнь (путь авраамических религий).