Лидия Брагина - Италия в Средние века и раннее Новое время: V–XVII вв.

Характерный для процесса складывания феодализма в Италии синтез романских и германских элементов проявлялся во взаимовлиянии юридических и хозяйственных порядков, сложившихся у местного населения и привнесенных варварами. В VIII в. этот процесс протекал достаточно медленно, но был ускорен франкским завоеванием и к началу Х в. подошел к завершающей стадии. При этом наметились серьезные различия в формах и темпах развития феодальных отношений в Северной и Центральной Италии и на юге страны. Там, где еще сохранились сформировавшиеся в римскую эпоху крупные хозяйства знати (преимущественно в Южной Италии), основанные на труде сервов, колонов и либертинов, шел процесс расширения хозяйственной самостоятельности этих категорий крестьянства и постепенного снижения платы за пользование земельным участком. Происходило стирание различий в социальном статусе земледельцев, что сближало их с категорией зависимых крестьян, прикрепленных к наделу. В то же время среди местного, италийского, населения сохранялась прослойка мелких свободных собственников земли, самостоятельно ведущих свое хозяйство. Однако процесс мобилизации земли и дробления владений вел к разорению части таких посессоров и превращению их в сохранявших личную свободу арендаторов.

На землях, занятых лангобардами, существовали иные порядки, характерные для разлагавшегося родоплеменного строя. Их большая семья, фара, обладавшая правами на пахотный надел (угодья часто оставались в совместном пользовании всех членов общины), постепенно разделялась на малые индивидуальные семьи, соответственно дробился и земельный надел. С возникновением у лангобардов в начале VIII в. частной земельной собственности (аллод) начал и в их среде складываться слой мелких собственников – аллодистов, близких по статусу к местным посессорам, также оказавшихся втянутыми в процесс мобилизации земли. В итоге взаимовлияния характерных для варваров и потомков древних римлян тенденций социально-экономического развития закладывались общие основы формирования феодальных отношений. В этом синтезе преобладало влияние претерпевавших трансформацию римских порядков (следует иметь в виду, что лангобарды составляли 4 % всего населения Италии), а в южных районах, входивших во владения Византии, воздействие варварских правовых норм и обычаев на местное население было минимальным.

В VIII–IX вв. в Северной и Центральной Италии – в Лангобардском, а позже Итальянском королевстве, доминировал процесс формирования слоя арендаторов – либелляриев, получавших землю в пользование по договору (либелла), часто с правом наследования, а иногда на срок 29 лет, с широкими правами распоряжения наделом и фиксированной рентой в виде денежного чинша или части урожая. Либелляриями становились и разорявшиеся посессоры, и аллодисты, и выкупавшие свою личную свободу сервы и колоны. Наряду с этим слоем арендаторов существовали и другие прослойки мелких свободных землевладельцев – эмфитевты, прекаристы, подчас имевшие надел в наследственном пользовании на очень выгодных условиях. Феодальные отношения, предполагающие в сельском хозяйстве наряду с поземельной зависимостью крестьян установление различных форм их личной несвободы и прикрепление к земле, иными словами – закрепощение крестьянства, интенсивно развивались с середины VIII в. и особенно быстро утверждались после франкского завоевания благодаря широкой раздаче бенефициев и иммунитетных прав.

На темпах феодализации сказывалась и возникшая еще при лангобардах официальная ориентация подданных королевства на включение в систему патронатных отношений. Каждый житель мог найти покровительство и защиту, в том числе военную, у своего патрона – чаще всего это был крупный землевладелец, бенефициарий, а позже феодал (владелец феода), которому простой человек на определенных условиях вверял свою личность. В IX – Х вв. в Северной и Центральной Италии повсеместно складывалась феодальная вотчина на землях крупных землевладельцев, а также в церковных и монастырских владениях. Она отличалась незначительными размерами домена, собственной хозяйской пахотной земли, в ней преобладали наделы, которые обрабатывали либеллярии, колоны, сервы, либертины; все они оказывались не только в поземельной, но и в личной зависимости от вотчинника. Особенно обширные вотчины возникали на церковных и монастырских землях – при франках позиции католической церкви заметно усилились, ей дарили и завещали свои земли не только правители и знать, но и многие мелкие собственники. Некоторые монастыри – Монтекассино, Фарфа, Боббио и ряд других – уже в IX в. стали крупнейшими земельными собственниками.

В Южной Италии, лишь частично затронутой лангобардским завоеванием, процесс феодализации шел медленнее, чем в центральных и северных областях Апеннинского полуострова. Здесь долго сохранялись хозяйственные порядки, характерные для позднеримской эпохи. Основную массу рабочей силы в поместьях крупных землевладельцев составляли сервы и колоны. Существовал и слой мелких посессоров, хотя постепенно он размывался за счет превращения значительной их части в свободных арендаторов. Политика Византии еще со времен Юстиниана была направлена в целом на консервацию существующей социально-экономической системы, хотя некоторые изменения в статусе рабов и колонов все же происходили, многие из них могли выкупить свою личную свободу. В рамках такой политики проводилась и греческая колонизация Калабрии, куда переселяли как византийских чиновников, так и разные категории трудового люда, при этом рабам часто предоставлялась свобода. Арендные отношения получили распространение в Южной Италии позже, чем на севере страны, – в X–XI вв. и, как правило, сопровождались установлением личной зависимости свободных арендаторов от собственников земли. Феодальные отношения сформировались в этом регионе значительно позже, чем в Центральной и Северной Италии, к концу Х в., и стали итогом трансформации преимущественно позднеримской хозяйственной системы. Наметившиеся в раннее Средневековье различные пути и темпы складывания феодализма на юге и на севере страны сохранились в последующие столетия, в пору его наиболее полного развития. Сказывались и отсутствие политического единства страны, и порядки, привнесенные чужеземными завоевателями, и в конечном итоге – разные формы и степень синтеза романских и германских экономических и правовых традиций.

Происхождение большого числа городских центров Апеннинского полуострова восходит к римской эпохе. Античную градостроительную основу в Средние века сохраняли Рим, Турин, Милан, Верона, Парма, Модена, Болонья, Флоренция, Неаполь и многие другие города. В Италии сложилась прямая связь, континуитет античного и средневекового города, несмотря на серьезные разрушения, которые принесли варварские завоевания, и общий спад городской, прежде всего торгово-ремесленной жизни, наметившийся еще в IV–V вв. и связанный с утратой внешних рынков, а также с общей тенденцией к натурализации экономики страны. В лангобардскую эпоху даже крупные города приобрели полуаграрный характер, масштабы их торговли и ремесленного производства резко сократились, хотя правители стремились поддерживать городскую экономику в фискальных целях. Более активно развивалась административная функция городов, ставших резиденциями сначала герцогов, а затем графов и центрами епископств, которых было более 300 во всей Италии; именно они прежде других городских поселений получали статус города (città).