Юрий Краснов - Правовая политика России на современном этапе

В Киевской Руси для системы социального регулирования было характерно сохранение во многих сферах общественной жизни мононормативного регулирования через традиции, обычаи и мифы, религию. Митрополит Иларион, автор знаменитого памятника русской политико-правовой мысли «Слово о Законе и Благодати», прямо обосновал понимание «правды» как юридического термина, включающего в свое содержание и нравственную мотивацию.

Крупные мононормативные формы сохраняются, объединяя религию, этику и другие источники, и в московский период. Характерной чертой правовой системы Московского царства было разнообразие и гибкость ее источников. Однако базой правовой системы продолжало оставаться обычное право, которое не знало письменной формы.

В правовой литературе этого периода сильное впечатление на современников произвели противопоставление Максимом Греком гражданской правды в делах государства бездеятельной вере и бесчестию и его мысль о необходимости применение закона связать с милостью. Позднее к этим мыслям обращались Иван Пересветов, Андрей Курбский, Зиновий Отенский.

Крутые перемены в правовой системе произошли в результате реформ Петра I. Эти реформы привели к новому обоснованию государственности, утверждению ее самостоятельности и независимости от народа, к разрушению институтов государственного представительства территорий и замене их полицейским государством, что проявилось в уничтожении порядка законодательного формирования власти. Петр I ввел завещательный принцип передачи власти, полностью ликвидировав ее социальную обоснованность. Произошел перевод на сословные начала социальной структуры по западноевропейскому образцу.

Эволюция права в результате Петровских реформ пошла по следующим направлениям:

• упрощение и примитивизация системы источников русского права (только акты государства);

• изменение природы права – воля земли и религиозно-нравственные начала как фундамент права были заменены на субъективную волю законодателя;

• появление формальной трактовки законности; она стала рассматриваться только как соблюдение буквы закона;

• широкая инкорпорация иностранных норм: Артикулы воинские 1716 г. были буквальным переводом военных артикулов шведского короля Карла XII;

• деградация юридической техники, ясности, четкости; появилась расплывчатость формулировок, декларативность норм.

Преобразования Петра I находили свое обоснование в политико-правовых теориях. Некоторые из них (И. Т. Посошков, В. Н. Татищев и др.) оправдывали уже проведенные реформы, другие (С. Е. Десницкий, Я. П. Козельский и др.) формулировали и другие пути политического и экономического развития России.

В начале XIX в. в праве проявился поиск русского духа в европейских правовых формах, была сформирована официальная теория государственного патриотизма. При этом у Александра I сохранялось убеждение, что Россию можно реконструировать, не опираясь на национальные традиции. В результате сохранялась системная интервенция в систему русского права норм западного права.

Во второй половине XIX в. основные черты русского права формировались под влиянием концепций правового позитивизма. Юридический позитивизм определил характер российского правового развития, причем господствующей формой позитивизма в России была формально-догматическая юриспруденция, аналогичная германской юриспруденции понятий. В России, где государство много веков играло ведущую роль во взаимоотношениях с обществом, было инициатором почти всех социальных реформ, господство этатического позитивизма было закономерным явлением.

Тем не менее в ходе либеральных реформ 1860-х гг. было провозглашено:

• равенство всех граждан перед законом;

• отделение суда от административной власти;

• выборность и несменяемость судей;

• коллегиальность рассмотрения дел и состязательность процесса;

• гласность суда и право на защиту;

• введение института присяжных заседателей.

В начале ХХ в. произошло соединение национальной правовой формы с юридическими институтами романо-германского права (Манифест Николая II от 17 октября, Основные законы Российской империи 1906 г.).

При этом сохранялись существенные особенности российского права:

• приоритет общего дела;

• слабость личностного начала;

• сохранение в общественной жизни неправовых регуляторов – моральных, религиозных, корпоративных;

• подчиненность права государству;

• отрицательное отношение православия к ценностям правового общества, прежде всего к частной собственности.

Формально-догматической методологии к началу ХХ в. придерживались Е. В. Васьковский, Д. Д. Гримм, А. А. Рождественский и др. Однако она не была монопольной.

На переломе столетий российская действительность весьма способствовала формированию многочисленных и разнообразных альтернатив позитивизму.

Формирование этих альтернатив началось с того, что этатический позитивизм распался на два направления – формально-догматическое и социологизированное , сфокусированное на проблеме интереса в праве. Сторонниками второго подхода были С. А. Муромцев и Н. М. Коркунов, которые выступали с позиций, близких к юриспруденции интересов.

Н. М. Коркунов видел в праве средство разграничения социальных интересов, полагая при этом, что выбор средств защиты индивидуальных интересов остается за личностью, а не за государством.

В начале ХХ в. П. И. Новгородцев, Б. А. Кистяковский, Е. Н. Трубецкой, В. М. Гессен, Н. И. Палиенко и другие ученые отошли от позитивизма, образовав новое течение правовой мысли, оставившее глубокий след в новейшей истории правовой мысли. Речь идет о концепции «возрожденного естественного права». Суть их позиции была предельно конкретна. Не государственное веление, не общественная воля должны выступать в качестве критерия правовой нормы, но идея личности. Сторонники этого течения указывали, что в истории русских правовых институтов личность заслонялась семьей, общиной, государством, а в результате ее правовой статус так и не сложился. Между тем «основу прочного правопорядка, – писал Б. А. Кистяковский, – составляет свобода личности и ее неприкосновенность». Путь к этой свободе и неприкосновенности, по его мнению, – создание конституционного государства.

Однако начало ХХ в. было для России смутным временем, полным насилия как со стороны возбужденных масс, так и со стороны правительства, подавившего революцию ценой большого кровопролития. Либеральная интеллигенция увидела беспочвенность идеалистических рекомендаций в качестве указаний для реальной жизни, осознав глубокий разрыв между нравственно автономной личностью, несущей в себе высокие общественные идеалы и бунтующей эмпирической личностью, озлобленной, склонной к разрушению и саморазрушению. В правовой науке создалась благоприятная ситуация для реванша этатического позитивизма с его правопониманием, основанном на идеях государственного принуждения. Наиболее ярким представителем этатического позитивизма новой волны стал Г. Ф. Шершеневич, книга которого по теории права вышла накануне Первой мировой войны, и в то время ее положения, проникнутые пафосом этатизма, звучали очень полемично. «Право, – писал он, – есть функция государства, и потому логически оно немыслимо без государства и до государства».