Герберт Уэллс - ИГРЫ НА ПОЛУ.

В этой игре пол изображает море. Половина его— скорее большая, по какому-то врожденному праву первородства — отведена моему старшему сыну (он как бы царит на ней), другая—его младшему брату. Доски наши мы распределяем по морю в форме архипелага. Затем мы принимаемся за украшение наших островов, строго не допуская никого к пашей работе, пока она не кончена.

На первом рисунке изображен такой архипелаг, устроенный его будущими исследователями, или, скорее, в погоне за исследованием. В общем ему придан вполне индейский характер—типично-индейский, как это и подобает детям великого народа.

Всего-на-всего тут четыре острова—два с правой стороны от читателя и два с левой; ближайшие из них будут и более северными,—насколько это возможно было воспроизвести фотографической камерой. Самый северный остров с правой стороны будет и наиболее цивилизованный; это, главным образом, остров-храм.

Храм этот имеет плоскую крышу, украшенную куполами, сделанными из половинок пасхальных яиц и картонных формочек, употребляемых для битых сливок.

Над всем этим высится огненно-яркое украшение из пластилина, — работа Уэллса-старшого. Восточный народ любит толпиться на дворе рассы-

паясь по дороге. Обратите внимание на фантастических чудовищ из пластилина, которые охраняют главные входы в храм,—также создание Уэллса - старшего, тароватого на архитектуру этого замечательного образца восточной религиозности. Будьте уверены, что они ничто в сравнении с гигантскими идолами внутри, вне досягаемости святотатственной фотографической камеры... Несколько правее — тропическая тростниковая хижина. Ее тростниковая крыша сделана из той рифленой 1) бумаги, в которую обертывают бутылки,— бесценное благодеяние для таких игр. Все, что только появляется в доме, нам на руку.

1) У, нас подобной бумагой при упаковке обвертываются, напр., электрические лампочки. Прим. перев.

Владелец хижины отдыхает у входа. Это слезший с коня кавалерист, владелец единственной коровы; стоит она 9 1/ 2пенсов,—сумма поистине чудовищная. Если бы здравый смысл подсказал фабрикантам игрушечных солдатиков изготовлять коробочки с коровами и свиньями, то ферма этого бедняги была бы лучше обставлена; но этого-то у них и нет,— они ведь только и делают, что изготовляют солдатиков. Забор этой хижины, я должен заметить, принадлежит к маленькой деревянной ферме, купленной нами в Швейцарии. Люди, населяющие ее, рассеялись; животные ведут случайный образ жизни, как, напр., дикие гвинейские свинки 1) на более южных островах...

Внимание ваше особенно привлекают деревья вокруг и позади дома, сгущающиеся в лес на отдаленном острове с правой стороны. Это мы делаем из веток, взятых нами с деревьев и кустов нашего сада, втыкая их в дырочки досок.

Возле прежнего нашего дома была небольшая роща, и тогда наши игрушечные леса были чу-

1) Род кролика. Прим. перев.

десны; теперь же мы довольствуемся садом в Гомстэде 1) и для украшения можем доставать лишь жасмин и ветки грушевого дерева. Оба эти растения быстро вянут и далеко не так живучи, как ветки тамариска, ели, остролиста и пр. Самое главное для таких лесов, чтобы в досках были просверлены дырочки; никакие оловянные деревья по могут сравниться с ними по красоте, естественности и разнообразию.

При хорошем благоустроенном саде можно устроить страшные дремучие леса и потом расположить выглядывающих из них отдельных всадников или блуждающих зверей.

Более отдаленный остров с правой стороны является и менее населенным, чем остров храма. Верблюды, как вы видите, бегают там в диком состоянии; гость и род слона - карлика, сходный с

1) Пригород Лондона. Прим. перев. •

вымершим теперь родом, скелеты которого попадаются порою на о. Мальте; встречаются и свиньи (или, вернее, — к стыду все тех же непредприимчивых фабрикантов— единственная драгоценная свинья!), красный попугай и другие животные, оловянные и деревянные.

Ветки грушевого дерева прелестны. Они-то и привлекают белых поселенцев (которых я подозреваю там), чьи тростниковые хижины виднеются и па берегу, и внутри страны. Возле первых лежит масса дров грушевого дерева. Но набег чернокожих дикарей с соседнего левого острова надвигается, и единственный поселенец, ясно видимый, это—человек в форме карабинера, убегающий за помощью внутрь страны. А там вдали,

посреди ветвей, виднеется и та самая помощь, которую он ищет.

Отвага этих чернокожих дикарей равняется разве их жестокости. Они носятся по морю в своих грубых челноках, попросту сделанных из полоски картона. Их собственный остров (одни из лежащих на юге с левой стороны) представляет из себя скалистую пустыню, изобилующую пещерами. Главная пища жи-

телей—мясо диких коз, но в погоне за этими животными вы наталкиваетесь порою и на бурого медведя (ценою в 6 пенсов), сидящего у входа в свою пещеру. Тут же вы видите и маленьких деревянных животных, напоминающих гвинейских свинок, населявших когда-то, в более счастливую пору, ту швейцарскую ферму.

Наконец, очередь доходит теперь до левого острова. И он такой же дикий и скалистый, но населен уже не черными неграми, а краснокожими индейцами, шатры которых, сделанные Уэллсом - младшим из простой ко-

ричневой бумаги, грубо, но характерно разукрашены символическими фигурами (молом); их свирепые, хорошо вооруженные обитатели устремляются наружу при малейшем подозрении о нападении. Обратите внимание и на особенный, романтический берег этой земли, изобилующий раковинами. Я должен заметить, что в скалах этого острова заключены огромные минеральные богатства. Тут имеется серебро не только листовое и рудное, но огром-