Льюис Кэрролл - Логическая игра

Один мой друг (его зовут мистер Льюис Кэрролл) сообщил мне, что намеревается послать тебе книжку. Это очень близкий мой друг. Я знаю его всю свою жизнь (мы одного с ним возраста) и никогда с ним не разлучался. Разумеется, он был со мной и в Гарденс, не отходил от меня ни на ярд, даже когда я рисовал для тебя головоломки. Хотел бы я знать, заметила ли ты его?

Твой пятнадцатиминутный друг Ч. Л. Доджсон

P. S. Удалось ли тебе начертить три квадрата? [14] Одна из любимых головоломок Льюиса Кэрролла: требуется начертить три сцепленных квадрата, не отрывая пера от бумаги и не проходя ни одну линию дважды. — Примеч. пер .

Честнатс, Гилдфорд

7 сентября 1869 г.

Дорогая Эдит!

«Лучше послать короткую записочку вечерней почтой, чем письмо на трёх страницах утренней». (Это любимое изречение Конфуция. По правде говоря, он редко говорил что-нибудь ещё.) Долго ли ты пробудешь в Баббакомве? Я нахожусь в самом разгаре приготовлений к фотографированию, но, быть может, мне все же удастся выкроить несколько дней перед Оксфордом (куда я возвращаюсь около 5 октября). Очень сильное искушение!

Привет Долли и наилучшие пожелания всем.

Любящий тебя друг Ч. Л. Доджсон

Честнатс, Гилдфорд

Дорогая Ина!

Хотя я не делаю подарков ко дню рождения, ничто не мешает мне написать ко дню рождения письмо. Я подошёл было к твоей двери, чтобы поздравить тебя с днём рождения, как мне повстречалась кошка. Она приняла меня за мышку и стала гонять меня то вверх, то вниз, так что под конец я едва мог держаться на ногах. Но каким-то образом мне удалось проникнуть в дом, где мне повстречалась мышка. Она приняла меня за кошку и начала швырять мне в голову утюги, посуду и бутылки. Разумеется, я снова выбежал на улицу, где мне повстречалась лошадь. Она приняла меня за тележку, и протащила меня до Гилдхолла, но самое ужасное случилось, когда мне повстречалась тележка, которая приняла меня за лошадь. Меня впрягли в тележку, и мне пришлось везти её мили и мили — до самого Мерроу. Поэтому, как ты понимаешь, я никак не мог попасть в ту комнату, где была ты.

Мне было приятно услышать, что по случаю своего дня рождения ты прилежно учила таблицу умножения.

Я все же успел заглянуть на кухню и увидел, что праздничное угощение готовится на славу! Полное блюдо корок, костей, пилюль, катушек из-под ниток, ревеня и магнезии! «Уж теперь-то, — подумал я, — она будет счастлива!» И с довольной улыбкой я пошёл дальше по своим делам.

Твой преданный друг Ч. Л. Д.

Честнатс, Гилдфорд

3 января [1870 г.]

Дорогая Долли!

… Относительно того, чтобы я остался до вторника, должен заметить: ещё никому не удавалось поддерживать моё настроение на должном уровне более трёх дней подряд, и весьма возможно, что в понедельник утром оно будет прескверным и ты будешь только рада избавиться от меня, а я… Стану ли я думать о какой-то там девятилетней девочке? Одной девочки в доме мне вполне достаточно, и не обязательно, чтобы ей было ровно девять лет или чтобы она была очень маленькой. Но что действительно важно (и уж об этом я позабочусь непременно), так это то, чтобы её имя непременно начиналось на Д.

Ты говоришь: «Надеюсь, что Вы скоро увидите меня». Это зависит от тебя самой: если, когда я приеду, ты будешь все время смотреть в другую сторону и ни разу не повернёшь головы, то, вероятно, пройдёт немало времени прежде, чем ты увидишь

твоего преданного Ч. Л. Доджсона

Лейчестер

18 января 1870 г.

Дорогая Эдит!

Обратила ли ты внимание на того джентльмена со странной внешностью, который сидел в одном купе со мной, когда я уезжал из Донкастера? Я имею в виду джентльмена вот с таким носом (как называются такие носы, я не знаю) и вот такими глазами. Он всё время косил одним глазом в окно, когда я высовывался, чтобы прошептать тебе в ушко: «До свидания» (кстати, я забыл, где именно расположено твоё ушко, но помню, что нашёл его где-то над подбородком), и, как только поезд тронулся, джентльмен сказал мне:

— Кажется, о.о.о.

Разумеется, я сразу понял, что это означает: «Она очень огорчена», и ответил:

— Ещё бы! Ведь я сказал, что собираюсь как-нибудь приехать сюда ещё раз.

Джентльмен от радости принялся потирать руки (и потирал их примерно полчаса), улыбаться от уха до уха (я имею в виду не от одного уха до другого , а одного уха вокруг всей головы до того же самого уха ) и, наконец, сказал:

— С.с.с.с.

Сначала я подумал, что он просто шипит, как змея, и не обратил на это никакого внимания, но потом мне пришло в голову, что джентльмен хотел сказать:

— Смиритесь, сударь, стоит ли стенать?

Поэтому я улыбнулся и ответил:

— С.с.с. (что, разумеется, означало: «Совершенно справедливо, сэр!»)

Но джентльмен меня не понял и заявил весьма сердитым тоном:

— Не шипите на меня! Вы что: кошка или паровой котёл? С.с.

Я понял, что последнее означало: «Смолкните совсем», и ответил джентльмену:

— С.

Ты, конечно, сразу догадалась, что это означает: «Слушаюсь», но джентльмен ответил очень странно:

— У вас не голова, а к. чан к. пусты.

Я не смог понять, что он хотел этим сказать, и поэтому ничего ему не ответил. Думаю, что лучше всего рассказать тебе обо всем сразу же, чтобы ты могла сообщить в полицию или предпринять любые другие меры, которые сочтёшь необходимыми. Я ничуть не сомневаюсь, что моего попутчика зовут ХТАЙД ББЕДЖ (не правда ли, это очень странное имя?).

Преданный тебе Льюис Кэрролл

Крайст Черч, Оксфорд

1 февраля 1870 г.

Бедная моя девочка!

Я не буду больше писать тебе таких трудных писем.

Неужели ты и в самом деле не смогла догадаться, что имел в виду джентльмен, когда сказал мне: «У вас не голова, а к. чан к. пусты»!

Представь, что мы сидим с тобой за столом и я говорю тебе:

— Эдит, милая, моя чашк. пуста. Налей-к. мне еще к.к.о.

Теперь ты догадалась? Нет? Тогда прочти предыдущую строчку ещё раз и попытайся все-таки догадаться.

Я хочу сказать тебе ещё кое-что. Пожалуйста, не думай, будто в ответ на свои письма я жду от тебя длинных писем. Мне очень нравится писать тебе, но я вовсе не хочу причинять тебе много хлопот с ответами. В следующий раз, когда ты останешься одна и тебе захочется получить от меня письмо, ты только сообщи мне об этом. А я буду очень рад получить от тебя хотя бы такое письмецо:

«Дорогой мистер Доджсон! Остаюсь любящей Вас Эдит.»

Ведь даже из такой коротенькой записочки я смогу извлечь нечто ценное, например, узнаю, что ты все ещё «остаёшься любящей меня» Эдит, поскольку ты вполне могла бы написать «не любящая Вас Эдит».