Льюис Кэрролл - Логическая игра

— Я очень хочу, чтобы меня познакомили с Мэй Пэриш.

На что мои сестры отвечали:

— Она такая гордячка! или:

— У нее дурной характер! — или ещё что-нибудь в том же духе, чтобы я передумал.

Но от этого становилось только хуже. Дело в том, что я больше всего люблю в детях такие качества как (1) гордыню, (2) дурной характер и (3) леность и лживость (последние два качества всегда сопутствуют друг другу: они так хорошо дополняют одно другое). Именно потому я и не люблю маленьких Хэйдонов, что в них нет ни капельки этих свойств! Глупышки!

Хотелось бы мне знать, не сочтёшь ли ты оскорблением, если я подпишу это письмо так:

преданный тебе Льюис Кэрролл

Крайст Черч, Оксфорд

5 марта 1879 г.

Милая моя Агнес!

Что толку посылать тебе книжку [29] Кэрролл задумал подарить Агнес Халл книгу загадок «Заметки о жертвах». Замысел его остался неосуществлённым. — Примеч. пер. ? Я отказался от этой затеи. Дело в том, что я, не переставая, придумывал все новые и новые загадки, но стоило мне открыть книгу, как я тотчас же обнаруживал, что е` уже изобрели до меня и она смотрела мне прямо в лицо, большая, как жизнь, ещё больше, большая, как самая большая жизнь, такая большая, что она вылезала из книжки, как только я раскрывал страницы, и отправлялась за покупками (разумеется, за свой счёт). Книжка сейчас почти пуста, так много загадок убежало из неё. Все они отправились в Лондон. Ты легко узнаешь их, если выдумываешь прогуляться по лондонским улицам. Все они приняли фамилию «Смит» и занимаются главным образом торговлей «чаем, кофе, перцем, курительным и нюхательным табаком, распивочно и навынос».

Шлю тебе некоторое количество самых лучших пожеланий, а также некоторое количество пожеланий, самую малость, похуже, чтобы ты могла распорядиться ими в соответствии со своими наилучшими пожеланиями. Передавай их только тем, кто меня любит.

Твой любящий друг Ч. Л. Доджсон

Крайст Черч, Оксфорд

6 марта 1879 г.

Дорогая Мэй!

Играешь ли ты в какие-нибудь игры? Или твой идеал жизни — «завтрак, уроки, обед, уроки, чай, уроки, сон, уроки, завтрак, уроки» и т. д.? Это просто великолепный образ жизни и жить так столь же интересно, как быть швейной машиной или кофемолкой. (Кстати сказать, это очень интересный вопрос, и ты, пожалуйста, ответь на него: чем бы ты предпочла быть — швейной машиной или кофейной мельницей?) Если ты вообще когда-нибудь играешь в игры, то, может быть, ты попробуешь и скажешь, нравится ли тебе моя новая игра «Ланрик»? Я придумал её месяца два назад, и правила этой игры менялись почти так же часто, как у тебя меняются желания за обедом, когда ты говоришь:

— Я хочу сначала мясо, а потом пудинг! Нет, сначала пудинг, а потом мясо! Нет, мясо с пудингом! Нет, я не хочу ни мяса, ни пудинга!

Но не будем отвлекаться: если ты придумаешь какие-нибудь усовершенствования к правилам, пожалуйста, сообщи мне.

Знаешь, как легче всего покорить детей? Лучше всего корить и бранить их, не переставая. Мистер Симпсон не шлёт тебе привет. Сказать по правде, я его не спрашивал. Возможно, он и не послал бы тебе привет и с его стороны это было бы очень грубо, если бы я спросил бы его, не передать ли тебе привет, а у него не оказалось бы под рукой ничего, кроме неприязни. Не думаешь ли ты, что спокойнее всего ни о чем его не спрашивать? Но не будем отвлекаться. Знаешь ли ты, откуда взят девиз к «Ланрику» [30] Из поэмы Вальтера Скотта «Дева озера». — Примеч. пер. ?

Крайст Черч, Оксфорд

5 июня 1879 г.

Дорогая Эдит!

Долгое время — возможно, годы, по всей вероятности, месяцы и уж заведомо недели — я пребывал в полном неведении относительно того, как связаться с вашим семейством. «Фэрбек Холл» — вот все, что мне было известно. Я был уверен, что это где-то в Англии, но сомневался, смогу ли по этому адресу разыскать тебя? Наконец, одна из тех счастливых мыслей, которые приходят в голову гениям вроде меня, не чаще одного-двух раз в столетие, снизошла на меня: «Напишу-ка я по их старому адресу. Ведь новый ректор знает, где они сейчас». Так я и сделал. Новый ректор действительно знает, где вы сейчас. Более того, он сообщил об этом мне.

А теперь приступим снова к переговорам. Думаю, эта игра [31] По-видимому, речь идёт о словесной игре «Дублеты» (см. с. 73–75). — Примеч. пер . покажется тебе весьма успокаивающей. Она представляет собой что-то вроде такого средства, которое врачи называют альтернативой: если у тебя болит голова, игра снимает боль, а если голова у тебя не болела, то скорее всего заболит от игры.

С наилучшими пожеланиями твоему семейству любящий тебя

Ч. Л. Доджсон

P. S. Думаю, что в начале и в конце моего письма ощущается некоторая вольность, чтобы не сказать дерзость. Следовательно, я могу рассчитывать на то, что в любом ответе, который ты соблаговолишь послать мне, будет некоторое достоинство, чтобы не сказать чопорность.

Дорогая Агнес!

(Пожалуйста, не обращай внимание на то, что я начал своё письмо так. Ты также можешь начать своё письмо ко мне, как тебе заблагорассудится.) Думаю, я могу спокойно послать твой билет в Истберн, так как даже если ты приедешь в город завтра, у тебя будет время забрать его. У тебя будет достаточно времени, чтобы налюбоваться билетом и прочитать его от первой до последней строчки. Эви, прочитав «с 4 до 7», захлопает в ладоши и воскликнет:

— Замечательно! Это самые счастливые годы моего детства!

Алиса, прочитав билет, скажет:

— Отношение 4 к 7 есть число, какую долю число 4 составляет от числа 7.

Ты, прочитав билет, непременно скажешь:

— Сколь незначительна та часть дня, когда мы действительно свободны от мистера Доджсона! До четырёх он нестерпимо докучает всем, а около семи приходит снова, чтобы предложить прогулку в Девонширский парк или какую-нибудь другую чепуху в таком же роде!

Так что билет даст массу пищи тем слабым органам, которые вы называете «наши умы».

Привет Эви и Джесси. (Не знаю, что передать Алисе. Пожалуйста, посмотри, выдержит ли она «наилучшие пожелания».)

Неизменно любящий тебя друг

Ч. Л. Доджсон

Крайст Черч, Оксфорд

24 октября 1879 г.

Дорогая Катлин!

Я очень рад получить от тебя письмо, так как я был совершенно уверен, что мне не придётся больше ни увидеть тебя, ни даже услышать о тебе. Ведь все, что я знал о тебе, — это фамилия, ни призрака имени, ни тени адреса, и мне отнюдь не хотелось тратить все моё небольшое состояние на объявления вроде таких:

«Если юная леди, некогда проезжавшая по железной дороге…» или до конца своих дней бродить по улицам, повторяя: «Катлин!», как та молодая женщина, которая приехала за тридевять земель на поиски своего возлюбленного, зная о нем лишь, что его зовут «Эдвард» (или «Ричард», думаю, что историю ты знаешь лучше меня) и что он обретается где-то в Англии. Вряд ли нужно говорить о том, что на розыски у неё ушло некоторое время. Я знаю лишь, что если бы ты очень захотела, то смогла бы написать мне через Макмиллана [32] Глава известного английского издательства, опубликовавший «Алису в Стране Чудес» и «Зазеркалье». — Примеч. пер. . Но прошло уже три месяца с нашей встречи, и я потерял всякую надежду, поэтому сюрприз был приятный.