Теодор Гриц - Меткие стрелки

В сказках и на самом деле

Предки ружья

Удивительный порошок

Фитиль, колесо и кремень

«Мы стреляем цельно»

Новые времена

Непрерывным потоком

Путешествие пули

Как вооружался глаз

Снайпер занимается геометрией

Боец невидимка

Снайпер ловит цель

Знаете ли вы сказки о метком стрелке?

Меткий стрелок умел легко вспрыгивать на свою стрелу и взлетал на ней до самого месяца. Сквозь двенадцать золотых колец пролетала его стрела и, попав в острие ножа, раскалывалась на две половины, равные мерой и весом. Клали на стол яйца: четыре по углам, а одно в середине — стрелок разбивал их все одним выстрелом.

А вот Илья Муромец. Напрасно свистит во весь свист Соловей Разбойник в своем гнезде, свитом на двенадцати дубах. Каленая стрела, пущенная киевским богатырем, попадает ему в правый глаз. И разбойник, который ровно тридцать лет не пропускал живым ни конного, ни пешего, валится на землю, как овсяный сноп.

Послушайте, что рассказывает легенда об отважном швейцарском лучнике Вильгельме Телле, борце против австрийских угнетателей.

Злобен и жесток был наместник императора Герман Геслер.

По его приказу на площади города Альтдорфа поставили каменный столб, на столбе повесили шляпу наместника. Каждый проходящий должен был обнажить голову и поклониться шляпе. За неповиновение — смертная казнь.

Вильгельм Телль, слывший в народе искуснейшим охотником и стрелком, прошел мимо столба, даже не взглянув на шляпу. Австрийские рейтары схватили Телля и привели его к наместнику.

— Велика твоя вина, но я милостив, — сказал, усмехаясь, Геслер.

— Говорят, ты метко стреляешь. Вот и покажи свое искусство: сбей яблоко с головы своего сына.

Напрасно просил Телль пощадить жизнь сына, напрасно предлагал он свою жизнь — наместник был неумолим.

— Что мне твоя жизнь! Мне нужен твой выстрел.

Вынул Телль из колчана две стрелы: одну положил на тетиву, другую спрятал за пазуху. Руки его задрожали, когда он взглянул на сына.

— Стреляй, отец, — сказал мальчик. — Я не боюсь, я да же глазом не моргну.

Зазвенела тугая тетива — стрела вонзилась в самую середину яблока. Телль бросил лук и прижал к груди своего сына.

— Хороший выстрел! — сказал Геслер, рассматривая яблоко. — Но для чего ты вынул вторую стрелу?

— Если бы первая попала в голову моего мальчика, — отвечал охотник, — вторая полетела бы в твое сердце.

По знаку наместника рейтары схватили Телля, заковали его в кандалы и поволокли в темницу. Но дорогой отважному стрелку удалось бежать. Он скрылся в горах, поклявшись отомстить лютому тирану.

Долго подстерегал Телль наместника. И вот однажды, когда Геслер со своей свитой ехал по горной дороге, Телль пронзил ему сердце стрелой...

Говорят, что мечта — это несбывшееся желание.

Стрела вонзилась в самую середину яблока.

С давних пор мечтал человек об удивительной зоркости, чуткости и меткости и поселил в сказочном мире грех героев.

Первого звали «Все вижу из деревни Ясны Очи». Он становился у одного конца радуги и видел, какая мошка ползет под другим.

«Заячье Ухо из города Любопытных» — прозвище второго. Он прикладывал ухо к земле и слышал, что делается на небе.

Имя третьего было «Хорошо стреляй из местечка Прямо в цель». «Мне, — говорил третий, — ничего не стоит попасть за тысячу верст в глаз мухе: хочешь — в правый, хочешь — в левый».

Мост из столетий соединяет мечту с действительностью. Многие сказки стали былью.

В нашей Советской Армии есть воин, который обладает чудесными свойствами всех трех сказочных героев. Незримый, как воздух, и беззвучный, как тень, подкрадывается он к врагу. Он видит сквозь стены, слышит, как растет трава. Имя этого воина — снайпер.

В сказке все делается очень легко, на то она и сказка. Потер герой волшебную лампу — смотришь, неизвестно откуда появился хрустальный дворец; повернул перстень — ив мгновение ока перенесся за тридевять земель.

Совсем не так в действительности. В действительности «чудо» создается знаниями и трудом.

Никакое волшебство не поможет стрелку попасть без промаха в цель. Снайперское дело — большое и сложное искусство. Недостаточно обладать от природы зорким глазом и твердой рукой. Снайпер должен настойчиво учиться и много тренироваться, должен знать как свои пять пальцев винтовку и законы полета пули.

Но это не все.

Поле боя — не тир. На каждом шагу подстерегают здесь снайпера неожиданности. Плохо придется ему, если он растеряется. Но у снайпера храброе сердце и крепкие нервы.

Он спокоен и хладнокровен, он терпелив и вынослив, он побеждает врага мужеством, сообразительностью и быстротой.

Негромок голос снайперской пули, но жалит она смертельно.

В старину семьсот солдат — это была целая армия. А в дни Великой Отечественной войны снайпер Михаил Сурков один уничтожил семьсот гитлеровцев. Советские снайперы Адамия, Зайцев, Медведев, Смолячков, Голиченков, Пчелинцев, Людмила Павличенко и многие, многие другие стали народными героями. Их имена записаны в золотой книге воинской славы.

В снайперских рядах плечом к плечу сражались коммунист и комсомолец, рабочий и студент, колхозник и учитель, рыбак и инженер. Меткими пулями уничтожали фашистов сыновья всех народов Советского Союза.

Любовь к Родине вдохновляла их на подвиги, которых еще не знала история. Ненависть к врагу закаляла их сердца, учила презирать смерть во имя победы.

«Для того, кто не знает, в какую гавань он плывет, нет попутного ветра», — говорит народная мудрость. Наши снайперы, как и все советские воины, всегда помнят, в какую гавань они держат курс. Для них никогда не стихает попутный ветер. Великая цель, словно яркий маяк, освещает их славный путь. Эта цель — свобода, мир и счастье во всем мире.

Об оружии метких стрелков, об их отваге и доблести, о зорком глазе и меткой пуле рассказывается в этой книге.

Что общего между луком и винтовкой?

Даже при большом желании найти в них что-либо схожее очень трудно, так же трудно, как, скажем, уловить родственное сходство между нашим современником в пилотке и гимнастерке и его предком в шишаке и кольчуге, который прославился своей ратной удалью еще в кровавой сече с полчищами Мамая.

Но если бы вы попали в портретную галерею наших предков и внимательно вгляделись в их суровые лица, вам, вероятно, удалось бы заметить какую-нибудь родовую черту, которая переходила из поколения в поколение: от деда к отцу, от отца к сыну, от сына к внуку.