Анатолий Томилин - Хочу всё знать [1970]

«Учась, работать — работая, учиться». Так понимал художник свои задачи на будущее. Шли годы. Он был на многих стройках и многих морях. И из всего, что видел, старался выбирать только самое нужное, самое существенное.

В феврале 1942 года Нисский едет в действующую армию. Почти каждая запись в дневнике в это время оканчивалась словами: «Моя привилегия — видеть». Наблюдая суровую жизнь военных дорог, художник ещё яснее почувствовал, что оставлять в картине надо лишь самое главное. Он понял: чтобы показать героизм, вовсе не обязательно изображать самый момент боя, пушечную пальбу и бегущих солдат.

В картине «На защиту Москвы. Ленинградское шоссе», написанной в 1942 году, зритель ясно видит приготовившийся к боям город, хотя художник все детали обороны свёл лишь к одному противотанковому заграждению, сквозь просветы которого вдалеке, как в панораме, видна цепь таких же заграждений. Так изображает Нисский неприступность Москвы.

Война окончилась, и художник вернулся к «мирным» темам. Снова на его картинах — бегущие вдаль рельсы, самолёты, линии высоковольтных передач. Но появилось и нечто другое: «чистые» пейзажи, без следов техники.

Когда пытаются кратко охарактеризовать творчество Нисского, чаще всего повторяют одно определение: современен. В чём же эта современность выражается? В сюжете? В том, как этот сюжет передан? Бесспорно, широкие шоссе, стальные переплетения путей, реактивные самолёты — эти герои его картин могли быть созданы лишь в последние десятилетия. В прошлом они просто не существовали. Однако главное не в этом. В его пейзажах может не быть никаких деталей с приметами времени. Дело тут в том, как видит художник самые обычные, ничем не примечательные уголки.

Вот «Околица» (1957). Ничего в её сюжете подчёркнуто современного нет. Стоят на краю деревни ели и берёзы, как стояли сто лет назад. И огней электростанции не видно. И плетень, как прежде: обычный, деревянный. Даже довольно ветхий. А всё-таки сразу чувствуешь: сегодняшнее искусство.

В «Подмосковной рокаде» (1957 год) широкая дорога без начала и без конца уходит словно прямо к закатному солнцу. Небо и земля сливаются в какую-то необъятную космическую ширь, над которой господствует металлическая конструкция опор высоковольтных передач.

«Зима. Над снегами». 1959—1960 годы.

С момента создания первой зрелой картины: «Осень. Семафоры» — прошло двадцать семь лет, большая часть творческой жизни. Стало более зрелым художественное мастерство, но не изменились художественные принципы. Не изменился взгляд на природу. Не изменилось отношение к тому, что внесено в природу человеком.

На картине зимняя равнина. Высокие полуголые сосны воткнуты в широкое и высокое небо. Безмолвие. Но, вопреки этому извечному молчанию природы, не тронутой человеком, стремительно прочерчивает сумрачное тёмное небо красный самолёт. Две силы противостоят друг другу. Однако небольшое, но всепобеждающее в своей стремительности создание рук человеческих одолевает спокойно-самоуверенную силу природы.

Как достигает этого Нисский? Самим построением картины. Вглядитесь внимательнее. В ней два основных направления: тонкие, вертикально стоящие деревья и широкая, на три четверти холста, нерушимая горизонталь неба. И эта-то нерушимость разрезается горизонтальным полётом самолёта, за которым тянется след, подчёркивающий резкость и стремительность полёта. Полёт же, в свою очередь, выглядит таким резким потому, что в широкой плоскости неба нет ни одной другой линии.

Картины Нисского невелики по размеру. Но детали отобраны очень скупо и точно. Ничего лишнего.

Всё вымерено с какой-то даже математической точностью. Однако этот, казалось бы, холодный расчёт не делает картины бездушными или холодными.

Пейзажи Нисского, как правило, написаны не с натуры. В большей своей части они сочинены художником. В действительности, может, и не существовало точно такой околицы или снежной равнины, как на его картинах. Но это не имеет значения. И картины не кажутся придуманными, потому что созданы па основе накопленных впечатлений.

«…Мне кажется, я стремлюсь писать „из себя“ то, что я увидел, что запало мне в душу, то, что я пережил, прочувствовал», — пишет о своём творчестве сам художник.

Творчество Нисского — своеобразный дневник путешествий, проделанных в разных направлениях по нашей стране. Зимой на лыжах, летом на яхте он объезжает различные уголки родной земли, чтобы увидеть новые черты в её облике.

«Морские просторы, пройденные на военных кораблях всех флотов среди замечательных советских моряков, заснеженные подмосковные леса, исхоженные на лыжах, просторы подмосковных водохранилищ, ленты каналов… переплёты виадуков и перекидных мостов, окружённых дымами паровозов, — это всё новая, изменённая волей советских людей география моей Родины».

Из этих слов угадывается метод работы художника над картиной. Становится понятным, что каждое небольшое полотно требовало многих километров походов и множества недель размышлений. Отдельные работы, не связанные общей темой, но объединённые любовью к родной стране, составили серию, которую сам художник назвал «На просторах Родины».

«Только художник-патриот, идущий в ногу с жизнью, движимый горячей любовью к родной земле и к людям, преображающим эту землю, умеющий видеть и понять красоту, романтику и поэзию наших дней, способен создать произведения, дорогие и близкие советскому человеку», — так Г. Г. Нисский формулирует задачи на будущее.

Когда Бернард Шоу был уже известным писателем, он как-то на шоссе столкнулся с велосипедистом. К счастью, всё обошлось хорошо. Велосипедист начал извиняться, но Шоу возразил:

— Вам не повезло, сэр. Ещё немного энергии, и вы заслужили бы бессмертие как мой убийца.

Молодой художник пожаловался старому, что на его картины нет спроса.