Андрей Цуканов - Философия

В правление императора Марка Аврелия на Римское государство обрушивалось множество бедствий — наводнения, чума, вторжение парфян с Востока, Но сами римляне вспоминали его правление как «золотой век», ибо этот «философ на троне» не отгораживался от забот своих граждан, а занимался каждодневными делами и делал это насколько мог разумно и прислушиваясь к разумным советам других, не расслабляясь и не возвеличивая себя, ибо понимал, что «Александр Македонский и погонщик его мулов умерли и стали одно и то же». Потому, может, и был он признан «идеальным правителем», в честь которого многие последующие императоры либо себе брали, либо сыновьям своим давали имя Антонина, оставившего своим потомкам завещание: «Загляни в свое нутро! Там, внутри, источник добра, который способен бить, не иссякая, если до него постоянно докапываться».

Как-то раз живописец Амелий решил нарисовать портрет философа Плотина и попросил его попозировать. «Разве мало тебе этого подобия, в которое одела меня природа, что ты еще хочешь сделать подобие подобия и оставить его на долгие годы, словно в нем есть на что глядеть?» — ответил ему один из самых известных неоплатоников. Портрет Плотина был создан — друг Амелия живописец Картерий старался как можно чаще видеться с Плотином и рисовал его портрет по памяти.

К занятиям философией Плотин (205—270 гг.) обратился довольно поздно — в 28 лет. Опыт общения с первыми учителями был для него неудачным — он «ушел с их уроков со стыдом и печалью». И лишь встреча с Аммонием Саккасом (175—242), основателем философии неоплатонизма, заставила Плотина воскликнуть: «Вот кого я искал!» К сожалению, учение Аммония осталось практически неизвестным, так как его ученики сговорились никому не раскрывать сокровенных бесед своего учителя. Зато сам Плотин за свою жизнь написал 54 книги, в которых затронул почти весь спектр философских проблем, характерных для его времени: проблему добра и зла, строения мира, взаимодействия Космоса и человека, проблему души, ума, познания, проблему сущего и божественного.

Плотин, следуя за философией Платона (поэтому его и называют неоплатоником), считал, что существует единое Божество, или Божественный принцип — сверхчувственный, сверхъестественный, надразумный. Он является абсолютным Бытием и от него в мир исходит божественный свет. Луч света, уходящий в глубины темного царства материи, — в этом суть космогонии и этики неоплатонизма. Бог, или Божественный принцип, рождает разум, который мыслит Бога и себя самого, и мировую душу, которая пребывает на грани между сверхчувственным миром Божественных идей и чувственным материальным миром. Материальный мир, полагал Плотин, образован мировой душой на основе содержащихся в мировом разуме идей. Если вспомнить космогоническую часть философии Платона, то мы увидим в ней ясные параллели с космогонией неоплатоников — все та же трехчастная вселенная. Правда, неоплатоники — максималисты в своем отрицании земного, материального мира.

Рано или поздно, считал философ, душа человека, оторванная от мировой, или божественной, души, начинает скучать и томиться в этом мире, который он полагал лишь жалким подобием мира высшего. И если Платон говорил, что, созерцая земной мир, можно познать и представить себе высший мир идей, то Плотин считал это знание возможным лишь при условии полного внутреннего отречения от материальных подобий, искажающих до неузнаваемости мир Божественного света.

Плотин создал свою теорию познания высшего мира. Оно, по его мнению, возможно не через логические, разумные рассуждения, а через проникновенное молчание и сосредоточение, отвлечение от всего телесного, материального. Тогда освобожденная от материально-телесных оков душа сможет выйти за пределы материального мира и хотя бы на некоторое время соединиться с Божественной душой, насладиться ощущением Божественного света. Такой «выход» души Плотин назвал экстазом (буквально «extasis» означает «выход за пределы»). Сам Плотин, по свидетельству одного из его учеников, Порфирия (232—304), достигал этого состояния четыре раза, «не внешней пользуясь силой, а внутренней и неизреченной».

Плотина уже при жизни признавали очень необычным человеком. Жрецы богини Исиды считали, что хранителем его души был один из богов, а «не демон низшей породы». Ему приписывали способность предсказывать детям, что из них получится, когда они вырастут. Плотин мог даже, вглядевшись в людей, указать, кто из них вор.

Все, знавшие Плотина, очень любили и уважали его. Например, многие родители настаивали, чтобы, в случае их смерти, он брал на себя опеку над их несовершеннолетними детьми — доверие к нему было абсолютным.

И Плотин всегда оправдывал это доверие, заботясь об имуществе и здоровье порученных ему детей. «Пока дети не доросли до философии (т.е. не обрели способность рассуждать и действовать здраво и ответственно), — говорил сам Плотин, — нужно, чтобы имущество их и доходы были при них целыми и невредимыми».

Перед смертью Плотин сказал: «Сейчас я попытаюсь слить то, что есть божественного во мне, с тем, что есть Божественного во Вселенной.» По учению неоплатоников о загробном мире, сделать это обычному человеку было не так-то легко. Ибо, стремясь после смерти вернуться к предвечному разуму, душа в своем вознесении должна пройти через семь планетных сфер, каждая из которых в свое время наделила ее греховной склонностью. Сатурн — ленью, Юпитер — гордостью, Марс — гневом, Венера — любострастием, Меркурий — алчностью, Солнце — чревоугодием, Луна — завистью. И хорошо, если душа при вознесении сможет возвратить им эти «смертные грехи» неиспользованными — только тогда она сможет вступить в пределы восьмого неба, где и обретет наконец вечный покой в Божественном свете.

Пришествие Бога Сына, Иисуса Христа, на землю, его странствия, просветленные проповеди и притчи, обращенные к людям, его арест, крестные муки и Воскресение — начало эпохи христианства, эпохи Нового Завета, в которой люди стремились не только думать, мыслить, но и верить. Именно вера становилась средоточием всех философских размышлений. Как и на основе чего можно верить? И во что верить?

Размышляя над этими вопросами, первые христианские философы ставили своей задачей сформулировать основные ее положения, которые позднее, по решению Вселенских Церковных Соборов, возводились в ранг догматов (т.е. непреложных правил, определений христианства). Многие из этих философов были канонизированы после смерти, их стали называть Святыми Отцами Церкви — отсюда и название этого периода в философии — патристика (от латинского «патер» — «отец»). Первые три века христианства были для приверженцев этой веры очень тяжелым временем. Почти каждый римский император считал своим долгом хоть раз за свое правление объявить гонения на христиан — их заставляли отрекаться от веры, лишали всех должностей, имущества, ссылали, пытали, убивали, бросали львам. Но большинство христиан не поддавались угрозам и предпочитали гибель отречению от Христа — они стали мучениками за веру.