Вадим Белоусов - Кто главнее?

— Это что, вот посмотрели бы, какие штуки нам приходится делать на заводе, ахнули бы.

Со второй или третьей попытки формочка вышла такой, какую он и хотел получить. Крошечное серебристое блюдечко стояло на поверхности стола, покачиваясь от нашего дыхания, ведь было оно легкое, как перышко.

— Мягкость формы еще более увеличится, когда мы нальем сюда металл, — продолжал важничать Саша, — потому что фольга разогреется.

— Что-то надо сделать, чтобы металл не продавил формочку, — вставил робко Женя.

— Сам знаю, — отрезал наш суровый мастер.

В блюдце он насыпал песок, осторожно вдавил в него форму.

Теперь, опираясь на мягкую постель, она не должна была разогнуться.

Наступил самый ответственный момент. Саша поставил на газ жестяную банку из-под консервов, набросал туда паяльного олова. Пока оно не расплавилось, выгнул из медной проволочки ушки-петельки, в которые следовало бы продевать иголку с ниткой, разумеется, уже на готовой пуговице.

— На, держи. — Он передал Жене плоскогубцы с зажатым в них проволочным ушком. Заглянул в жестянку — олово уже расплавилось.

— Начали!

Женя ждал с плоскогубцами возле формочки, и как только Саша влил в нее струйку расплавленного олова, заполнив «блюдечко», аккуратно погрузил туда кончики ушка.

— Смотри не шевельни, — зашипел Саша, раздувая щеки. Он что есть мочи дул в формочку. Олово моментально застыло. Женя осторожно потянул за ушко и вынул отличную оловянную пуговицу! Она торжественно блестела на солнце.

— Вот дела, — протянул он удивленно.

— Не дела, а делишки, — перебил Саша, — дела на заводе. Приходи, сам увидишь.

— Давай еще! — Женя нетерпеливо взялся за дело…

К вечеру весь кухонный стол был заставлен новенькими пуговицами. То и дело к Жене забегали приятели полюбоваться работой. Саша уже ничего не делал. Он восседал в кресле, отдавая приказы, а мы спешили их исполнить: нарезали проволоку, гнули ушки, делали новые формочки.

На выпускной вечер весь класс явился в пиджаках, украшенных Женькиными «графскими» пуговицами, а когда по традиции мы отправились встречать белую ночь на набережную Невы, то еще издали узнавали друг друга по белым пятнышкам оловянных пуговиц, хорошо заметных даже в сиреневом ночном полумраке.

Эту историю я не раз вспоминал, бывая на литейном производстве судостроительного завода. Вспомнил реплику Саши о том, что на заводе настоящие дела, в отличие от наших делишек. Понял я и то, почему Саша — шестнадцатилетний паренек, еще не успевший стать настоящим мастером, — с такой гордостью говорил о своей профессии формовщика. Нужна она на многих предприятиях, а на судостроительных просто необходима.

Немало изделий получают корабелы с металлургических предприятий: стальной прокат, фигурное железо — уголковое, тавровое — полосы, которые в поперечном разрезе образуют букву «Т», двутавровое, похожее в сечении на двойное «Т». Только есть на судах детали, которые под силу немногим заводам. Их делают на месте в литейном цехе предприятия.

Многотонные отливки не зальешь в форму из алюминиевой фольги. Едва соприкоснувшись с расплавленной сталью, она моментально расплавится. Многие, казалось бы, надежные и стойкие материалы при соприкосновении с кипящим металлом оплавляются, сгорают или неузнаваемо деформируются. Во что же вылить сталь, какая форма может ее выдержать?

Как ни странно, выручают формовщика очень простые и хорошо известные всем вам материалы — песок и глина. Та самая глина, по которой вы скользите после дождя, тот самый песок, на котором вы любите загорать летом. Но требования к песку и глине у формовщика повышенные.

Устраиваясь на пляже, мы с вами не обращаем внимания, велики ли зерна песчинок под подстилкой, для формовщика же чрезвычайно важно, чтобы песок не был слишком мелким. В поперечнике песчинки должны быть не меньше двух десятых миллиметра, иначе хорошая форма не получится.

К глине — тоже особые претензии.

Если нас спросят, какая форма у глины, мы, вероятно, ответим, что формы у нее вообще никакой нет. Бесформенная она. Оказывается, нет. Посмотрев на частицы глины в сильный микроскоп, можно заметить, что она, как и песок, состоит из частиц — чешуек — размером всего лишь в одну тысячную миллиметра. И это тоже очень важно для формовщика. Именно такая глина гарантирует ему хорошее качество формы.

Глина и песок, идущие на форму, смешиваются. Теперь они называются формовочной смесью. Делается она в строгой пропорции. Если песка или глины в ней будет больше или меньше необходимого количества, может произойти брак литья.

Слово «брак», пожалуй, более древнее, чем даже сама специальность формовщика. В окрестностях города Асуана в Египте были каменоломни эпохи фараонов. Здесь тысячи рабов тесали каменные блоки для знаменитых египетских пирамид. Большинство громадных каменных плит ушло на строительство фараоновых гробниц, но многие так и остались лежать в каменоломне и пролежали до наших дней; оказалось — они бракованные! Так что и в те далекие времена люди хорошо знали, что такое брак. К сожалению, слово это не исчезло со временем и в наш век научно-технической революции еще довольно часто приходится с ним встречаться.

Кому из вас не приходилось видеть раковинки и трещинки на самых разных изделиях — утюгах, сковородах, деталях автомобилей и мотоциклов. Это следы недоброкачественного литья. Расплавленная сталь, вливаясь в форму, вызывает обильное выделение газов. Они должны беспрепятственно выйти наружу сквозь стенки формы. Иначе пузырек газа, вытеснив металл, образует ту самую раковину — пустоту в стали, которая позже может привести к поломке детали и аварии на судне.

Непонятно — форма должна быть легко проницаемой даже для газа и одновременно достаточно прочной, чтобы выдержать вес влитого в нее металла! Как совместить столь противоречивые свойства? В каком необычайном материале они могут мирно уживаться? Все в той же формовочной смеси из песка и глины. Потому-то с такой тщательностью выдерживаются их пропорции, ибо от них зависит прочность и качество отливки.

Выверив количество песка и глины, формовщик должен их хорошо перемешать. Если теперь посмотреть через микроскоп на частицу получившейся формовочной смеси, она окажется похожей на горку, сложенную из обмазанных клеем камешков.

Клей — это глина, она обволакивает камешки-частицы песка, прочно скрепляет их — можно сказать, цементирует. Между камешками остаются щели-поры, через которые впоследствии выйдут наружу литейные газы. Если бы формовщик допустил небрежность или отвлекся и ввел в формовочную смесь больше глины, чем предусмотрено технологией, или меньше песка, поры закрылись бы липкой массой. Отвод газов станет невозможен. Вместо того чтобы выйти наружу, они многочисленными пузырьками проникнут в металл и сделают его похожим на пористый шоколад.