Вадим Белоусов - Кто главнее?

— Гвоздь программы, — пояснил он друзьям. — Настоящее цирковое представление. И все с помощью этого шарика.

Ребята, конечно, посмеялись. Зная его склонность к розыгрышам, никто не отнесся к Генкиным словам всерьез. Даже Павел Петрович, руководитель группы, обычно строго следивший за дисциплиной, на этот раз ничего не заподозрил.

Сначала экскурсия проходила традиционно. Начальник кузнечно-прессовочного цеха лично провел ребят по производственным участкам, рассказал все, что считал нужным рассказать. Ответил на вопросы.

Генка, который, как правило, бойчее всех засыпал шефов вопросами, на этот раз молчал. Но по его горящим глазам и напряженному лицу можно было догадаться — он что-то задумал.

Действительно, сжимая вспотевшей от волнения рукой свой серебряный шарик, Генка нервно сглотнул слюну. «Стоит или не стоит? Еще, чего доброго, поймут подвох да так отбреют! Эх, была не была!»

Генка протиснулся сквозь кольцо товарищей вплотную к начальнику цеха и спросил:

— Скажите, пожалуйста, а есть у вас хорошие мастера?

— Конечно есть, — снисходительно ответил инженер.

— Ну, а такие, чтобы были асы, золотые руки?

— Наверное, и золотые руки найдутся.

И тут Генка выложил свой козырь. С деланным безразличием он произнес:

— Отец рассказывал, у них на заводе один кузнец на гидравлическом молоте орех расколол. У вас-то, наверное, никто такого не сумеет.

— А орех у тебя есть?

— Есть. — Генка достал свой серебряный шарик, содрал с него конфетную обертку, в которую тот был завернут для маскировки, чтобы никто преждевременно не разгадал его замысел. Протянул его начальнику цеха: — Вот.

Тот неторопливо подбросил на ладони орех, оглядел притихших ребят. Все смотрели на него с живым интересом. Стоит ли отрывать от дела классного специалиста, занимать никчемным делом дорогой молот? Еще раз оглядел инженер лица обступивших его ребят. На них был написан неподдельный интерес. Это был тот самый случай, о котором они не раз будут рассказывать своим друзьям и знакомым, а возможно, позже, и детям. «Вот она самая действенная профориентация», — усмехнулся про себя начальник цеха. Поднялся со стула.

— Ну, пошли к Юрию Ивановичу, это наш ас.

Веселый, быстрый в движениях кузнец в синем комбинезоне встретил ребят приветливо:

— Подходи, подходи, молодая смена. Только, чур, руками ничего не трогать.

— Юрий Иванович, — начал с улыбкой начальник цеха, — молодежь сомневается, есть ли у нас на заводе мастера — золотые руки?

— Ну, золотые не золотые, а кое-что можем.

— Вот. — Инженер передал рабочему Генкин орех.

Тот взял его и вопросительно посмотрел на начальника.

— Расколоть сумеешь, да так, чтобы ядрышко не повредить?

— Попробуем!

Кузнец положил орех на наковальню, сосредоточенно коснулся рычагов. Многотонный молот вздрогнул. Словно примеряясь, его падающая часть сделала несколько ударов, как кулаком по воздуху. Еще больше сосредоточился кузнец. Следующая серия ударов прошла уже значительно ниже, едва не коснувшись ореха. Все замерли. Каждый такой удар мог расплющить стальную заготовку. Сумеет ли мастер укротить могучую силу молота, заставить его сделать работу, более подходящую крошечному ювелирному молоточку? Редактор стенгазеты, спохватившись, взвел затвор фотоаппарата:

— Вот это кадр для праздничного выпуска!

— Тихо, ты, — зашикали на него ребята, словно фотоаппарат мог помешать кузнецу.

Впрочем, действительно, мог. Несмотря на всю сосредоточенность, краем глаза он заметил наведенный фотоаппарат, и это его отвлекло. Но не помешало. Новый удар — и раздался едва уловимый щелчок.

— Готово. Забирайте, чей орех?

Генка недоверчиво снял его с наковальни. Скорлупка прямо у него в руке разломилась надвое, обнажив золотистое ядрышко.

— Вот это да! — протянул Генка восхищенно.

— Для Юрия Ивановича такая забава не предел. Он может и не такой фокус показать.

Ребята дружно повернулись к кузнецу, ожидая, что тот ответит. Вместо ответа он открыл инструментальный ящик и достал оттуда бутылку из-под кваса. Зачем-то протер донышко, поставил ее на наковальню. Затем на горлышко осторожно — так, чтобы не упала, — положил пробку. Тут уже не вытерпел обычно сдержанный наставник Павел Петрович:

— Неужели запечатает, ну, удалец!

А рабочий между тем так же осторожно и деловито включил молот.

С нескрываемым изумлением смотрели мальчишки, которые привыкли подсмеиваться над чем угодно, на виртуозную работу кузнеца. К общему удивлению, пробка уверенно входила в бутылку! Последний удар вогнал ее на место.

— Припечатал! — восхищенно воскликнул Павел Петрович. — По такому случаю разрешите с вами сфотографироваться на память, буду ребятам на уроках рассказывать о вашем мастерстве.

— Что же, не откажемся, — начальник цеха и кузнец стали по краям. В середине оказался Павел Петрович, многозначительно сжимающий в руке бутылку. Их обступили ребята. Щелкнул затвор фотоаппарата, запечатлевая памятный для всех момент. Момент встречи с мастерством.

Как ни хороши, как ни производительны современные молоты и прессы, часто перед кузнецами встают сложнейшие задачи, которые не по силам даже прогрессивному оборудованию. Приходилось искать новые способы обработки металла, которые помогли бы изготовить гнутые корабельные детали из стали любой толщины. Тут уж нужен молотобоец прямо-таки фантастической силы. Например, взрыв! Вот какую картину можно было подсмотреть на судостроительном заводе. Шли последние приготовления к выгибу громадной стальной плиты для нового судна. Она уже была прочно прикреплена к такой же огромной матрице-форме. Мощный взрыв должен был с чудовищной силой вдавить плиту в форму, в считанные доли секунды превратить заготовку в ответственную деталь подводной части корабля.

Особенность этой необычной работы заключалась в том, что матрицу вполне можно было осязать — пощупать, измерить, сфотографировать. Иное дело — молот. Ведь взрывная волна мало управляема, как заставить ее — разрушительницу — выполнить созидательную работу? Непосредственный удар взрывной волны в воздухе исключительно резок — она несется со скоростью, достигающей восьми километров в секунду! Взрыв большой силы мог разнести на куски матрицу, испортить заготовку. Нужен был надежный молот, который гарантировал бы качество и безопасность работы. Таким молотом стала… вода. Она заполнила пространство между взрывчаткой и стальным листом, взяв на себя роль некоего водяного молота. Именно слой воды, вжатый в сталь, должен был придать ей нужную форму. Она же защищала матрицу от чрезмерного удара и разрыва.

По знаку руководителя работ все ушли в укрытие. Начался отсчет времени до взрыва. Наконец глухой удар, казалось, слегка качнул здание, словно где-то вдалеке раздался приглушенный удар грома. И все. Работа была закончена. Стальная плита была изогнута в полном соответствии с чертежом. Взрыв-молотобоец сделал свое дело.