Зоя Зорина - Поведение животных

Нет сомнения, что Тита, как и любая собака, не могла понимать истинного смысла происходивших при ней разговоров, однако благодаря своей сосредоточенности на тончайших жестах хозяина, зачастую ускользавших от его внимания, прекрасно чувствовала его настроение.

Чтобы пояснить, как может собака воспринимать такие тонкости, К. Лоренц, приводит пример из наблюдений за поведением галок, потому что эти принципы характерны для поведения любых животных: «Когда галка, разыскивающая на земле себе пропитание, взлетит лишь затем, чтобы усесться на ветви ближайшей яблони и почистить клювом оперение, остальные птицы в стае оставят ее действия без внимания, разве что бросят мимолетный взгляд в ее сторону. Но если один из членов стаи взлетит с намерением отправиться в дальнюю дорогу, тут уж и другие присоединятся к нему — или только супруг или значительная группа галок, в зависимости от того, каким авторитетом в стае пользуется зачинщик. Все это происходит даже в том случае, если последний не подает никаких звуковых сигналов».

Отсюда следует, что человек, хорошо знакомый с образом жизни и повадками галок, на основании своих наблюдений за мельчайшими демонстративными жестами птиц сможет предсказать, как далеко она решила отправиться.

Конечно, человек не в состоянии предугадывать поведение птиц так точно, как сами птицы, но все же в какой-то мере он проникает в их планы. Так и животные, в частности собаки, наблюдая за всеми движениями человека, постепенно улавливают признаки, по которым они могут предсказывать его дальнейшее поведение.

О том, что многие животные, наблюдая за человеком, проявляют при этом удивительную тонкость, совершенно для него неожиданную, свидетельствуют многие наблюдения и факты. Одно из самых первых и поразительных наблюдений на этот счет было сделано в Германии незадолго до Первой мировой войны.

Один из владельцев лошадей, убежденный в их незаурядных умственных способностях, обучал нескольких из них различать цвета, узнавать буквы и цифры. Когда он показывал лошади определенную букву или цифру, она должна была ударить копытом соответствующее число раз, и тогда получала небольшую награду. Как мы помним, именно так вырабатывают у животного условные рефлексы, которые лежат в основе любой дрессировки.

Наиболее способным учеником оказался орловский рысак по кличке «Умный Ганс», который не только запоминал буквы и цифры, но и производил достаточно сложные арифметические подсчеты — не просто вычитал и складывал, но даже извлекал квадратные корни!

Из букв он составлял слова и отвечал на разнообразные вопросы, а иногда высказывался по собственной инициативе.

Поведение его производило неизгладимое впечатление не только на публику, но даже на членов многочисленных специальных комиссий, которые никак не могли разобраться, в чем секрет этого удивительного животного.

Однако, в конце концов, люди стали замечать, что Ганс отвечает правильно только на те вопросы, ответ на которые знает сам экспериментатор. И когда присмотрелись повнимательнее, то выяснили, что «командой» для правильного ответа служили малозаметные легкие движения тела экспериментатора, которые тот совершенно не осознает, но невольно совершает, когда животное должно выполнить нужное действие.

Что же это за движения? Подобно тому, как мы невольно киваем в такт музыке или от усердия высовываем язык при письме, так и ожидающий ответа экспериментатор подавал невольные и практически не заметные для окружающих знаки в момент, когда конь должен был прекратить отстукивание копытом. Такими знаками были, например, отклонения тела на 2 мм, микродвижения бровей, другие мельчайшие мимические реакции. Даже картонный щит, которым пробовал загораживаться от лошади тренер, давал ей какие-то знаки для определения правильного ответа.

Чтобы проверить эту гипотезу, Ганса специально научили реагировать на определенные микродвижения тренера, которые тот совершал уже сознательно. Неудивительно, что конь заработал еще лучше!

Таким образом, то, что долгое время считали проявлением удивительной сообразительности, на самом деле было лишь следствием умения точно реагировать на команды. Другое дело, что а не сам определил те почти незаметные, но все же точные сигналы тренера, которые вели к получению подкрепления.

Такими же незаметными для зрителя, но понятными животному сигналами пользуются и в цирке, только дрессировщик подает их сознательно.

Этот прием применим при дрессировке самых разных животных, в том числе и собак, с которых мы начали этот разговор. «Считающие» собаки перестают лаять не потому, что они знают, сколько будет дважды два, а потому, что слышат легкий щелчок или какую-то другую незаметную для окружающих, но твердо усвоенную команду.

Тот факт, что сам человек подсказывает животному правильное решение, был убедительно доказан и в эксперименте с одной знаменитой «думающей» и «считающей» таксой.

Друг К. Лоренца применил для этого хитроумный способ: неправильный ответ на задачу он предлагал не «считающей» собаке, а ее хозяйке. Для этого экспериментатор сделал несколько плотных карточек, на лицевой стороне которых жирными цифрами были написаны простейшие задачки. Каждая карточка была склеена из нескольких слоев прозрачной бумаги, и на самом последнем листе тоже были нарисованы цифры, но совсем не те, что видела собака. У хозяйки создавалось полное впечатление, что она видит на просвет надпись на лицевой стороне, обращенной в сторону животного. Ничего не подозревавшая хозяйка, видя перед собой зеркальное изображение цифр, мысленно решала за дачу и бессознательно, какими-то своими движениями или мимикой подавала своей собаке знак для ответа, который, разумеется, не согласовался с надписью на лицевой стороне карточки.

Представьте себе удивление ничего не подозревавшей женщины, когда обнаруживалось, что ее питомец, впервые за все время их выступлений, снова и снова давал неправильный ответ!

Но самый коварный опыт был поставлен в конце неудавшегося выступления — последнюю задачу собака смогла решить, а старая дама — нет. Учитывая, что собака различает массу запахов, которых человек или не воспринимает, или вообще не знает, перед таксой положили тряпку, пропитанную запахом другой собаки.