Лев Успенский - Мифы Древней Греции

Услыхав такой ответ от человека, которого он считал своим врагом, Язон удивился и обрадовался: он ещё не знал, как коварны бывают люди. Приветливо улыбнувшись хитрому горбуну, он направился туда, куда его повели жители Иолка, и весёлые иолкские мальчишки с шумом побежали впереди толпы, чтобы посмотреть, чем кончится дело.

Другие же мальчуганы повисли на запятках царской колесницы и, как ни отгоняла их стража, ехали так до самого дворца. Они видели, каким мрачным было чело царя, какие тяжёлые морщины лежали у него над бровями, каким жестоким лукавством горел его взгляд, когда, сойдя с золочёной колесницы, горбун всходил по мраморным ступеням.

Они-то это видели, но Язон не видел.

Прошло несколько дней.

Шумно и радостно стало в бедной хижине, где жил изгнанник Эсон.

Братья Эсона, цари соседних городов, приехали к нему, чтобы отпраздновать возвращение племянника.

Узнав, что Пелий зовёт Язона к себе во дворец, они решили пойти вместе с ним и поддержать его законные требования. Так и было сделано, потому что люди мудрые и опытные не могли сразу поверить в искренность слов тирана.

Но когда Язон вместе с ними предстал перед гордым царём, Пелий принял его всё с той же лаской.

— Ты прав, сын Эсона! — сказал он, выслушав речи юноши. — Ты прав, и я не осмелюсь идти наперекор воле богов. Но знай: прежде чем получить из моих рук Иолкское царство, ты должен совершить великое дело, чтобы умилостивить владыку подземного царства Аида.

Не так давно ночью, во время бури, явилась мне тень несчастного Фрикса, окончившего свои дни в горьком изгнании, в далёкой Колхиде. «Царём Иолка, — сказал мне Фрикс, — будет лишь тот, кто доплывёт до колхидского берега, овладеет Золотым Руном, находящимся там, и водворит его в здешнем храме».

Я стар, Язон. Я не могу, соперничая с тобою, пуститься в далёкий путь. Соверши великий подвиг, и в тот же час я без споров передам тебе законную власть.

Нетрудно увлечь юношу на геройские дела! Гордо поднял кудрявую голову молодой сын Эсона, услышав такие речи.

— Всеми богами клянусь, о Пелий! — вскричал он. — Клянусь дымом родного очага, клянусь сединами отца моего и звонкими копытами кентавра, сохранившего мне жизнь, клянусь моей кровью до её последней капли — я выполню желание Фрикса! Да пребудет нерушимой воля богов! Какие бы препятствия ни стояли на моём пути, я уничтожу их. Хитростью и силой я овладею волшебным руном и, чего бы это ни стоило, верну иолкский престол роду моих отцов!

Так говорил он, и братья Эсона, Ферет, царь Фер, Амифаон, царь гористой Мессении, кивали головами, одобряя эти речи. Согласно с ними качал втянутой в плечи головой и Пелий, пряча усмешку в чёрной жесткой бороде: он не верил, что кто-либо сможет овладеть заповедным руном. Он думал, что Язон скорее всего погибнет в походе. И эта надежда веселила его…

И вот по всем дорогам Греции, вдоль кремнистых горных троп и поросших лаврами долин, всюду и везде, от утонувшего в лазурном море острова Киферы на юге до диких ущелий Македонии на севере, от западного моря до восточного, пошли, поползли, полетели новые слухи.

Может быть, это крикливые чайки, скользя на серебряных крыльях вдоль скалистых и песчаных берегов, разнесли повсюду дивную весть?

Может быть, золоторогие лани Киренейского леса, приходя по ночам на водопой, написали её звонкими копытцами на белом песке возле источника? Или, может статься, туманная Нефела приказала своим сёстрам-тучкам поведать всем людям о том, что задумал Язон? Так было то или иначе — неизвестно; но только месяца не прошло, как не осталось мужа во всей Греции, который бы не знал, к чему готовится храбрый юноша из дальнего Иолка.

Молодые воины задумывались, чистя щиты или натягивая дротики: «Язону понадобятся крепкие руки».

Старые моряки с Эвбеи и Саламина, [4] Названия греческих островов. услышав новость, устремляли взоры в синюю морскую даль: «Колхида — за морем. Язону нужны гребцы и кормчие».

Плотники из Пирея вопрошали встречных: «Не зовёт ли Язон к себе опытных строителей кораблей?» И девушки спрашивали юношей, говоривших им нежные слова: так же ли мужественны они, как славный Язон, сын Эсона?

Понемногу со всех сторон в тихий Иолк начали собираться смельчаки из разных концов Греции. Много явилось сюда храбрецов, чьи имена наводили страх на недругов одним своим звуком.

Пришёл быстрый, как лесной олень, Мелеагр, славный победитель грозы лесов — Калидонского вепря. Рука об руку с ним постучались в двери Язона товарищи Мелеагра по страшной охоте: покоритель чудовища Минотавра Тезей, могучий Анкей, осторожный и хмурый боец Теламон. Не отставая друг от друга ни на шаг, с одинаковой усмешкой на лицах, пришли прекрасные близнецы Кастор и Полидевк, дети божественной Леды и лебедя-Зевса. Два других брата, сыновья могучего бога северных ветров Борея, прилетели на широких крыльях, дарованных им свирепым отцом. Чёрные с серебром кудри их развевались в беспорядке за широкими плечами. Взоры горели холодным светом, как звёзды морозной ночи, и в то же время были чернее самой тёмной тьмы. Редкий человек мог выдержать их суровый взгляд.

И быстроглазый Линкей, опытный кормчий, глаза которого видели сквозь воду и сквозь камни, и мощный Мопс рядом с добродушным Евфалом, и ещё юный Пелей, который потом родил великого воина Ахиллеса, надежду греков, — все они один за другим явились на призыв Язона.

Но ещё раньше, задолго до того, как Язон отобрал из пришедших храбрецов крепкую дружину, застучали молотки и топоры неподалёку от Иолка на песчаном берегу полуострова Магнезии и в расположенных поодаль горах. То славный строитель кораблей Apг, сын Арестора, повелевая рабами и свободными плотниками, положил начало Язонову кораблю.

Наверху, высоко в горах, лесорубы валили стройные сосны, и задумчивые волы, жуя жвачку, тащили душистые брёвна вниз по склону. На полях Иолка собирали коноплю, трепали её чистыми дощечками, чтобы лучшей пенькой конопатить пазы судна. По ночам на берегу горели костры: то в огромных медных котлах варилась ароматная смола для корабельных бортов и днища. А посреди всего этого, среди дыма, стружек и солёного ветра, подвязав простым шнурком непокорные волосы, двигался с большим бронзовым циркулем в руке седовласый спокойный Арг. Он то прилаживал одну к другой благоуханные сосновые доски, то указывал, как крепить уключины, то подолгу сидел на камне там, где на белом приморском песке был вычерчен по его замыслу гордый корабль, который он хотел построить.

Язон и его дружина то и дело ходили на берег, к месту постройки. Опытной рукой брался Линкей за кормило. Придирчиво испытывали братья Бореады [5] Бореады — дети Борея (греч.). крепкий парус. С сомнением ударял меднообутой ступнёй Теламон в прочно скреплённый киль. Apг только улыбался спокойной улыбкой. И скоро все должны были признать, что другого такого корабля еще не видели глаза человека.