Анатолий Томилин - Как люди открывали свою землю

Когда первые новгородцы пробрались на север, точно никто не знает. Было это больше тысячи лет назад. Уже тогда шло от Великого Города несколько разведенных путей в северные земли. Как наладят по весне боярские ли холопы-сбои или другие какие гулящие люди на волховском берегу ладьи-ушкуи, как собьются в ватаги — тут и путь выбирают. Кому какой по душе, кому какой лучше ведом. Одни спускались вниз по Волхову, пробивались через пороги и выходили в Нево-озеро, нынешнюю Ладогу; из него рекой Свирью попадали в Онежское озеро. Шли его восточным низким берегом от погоста до погоста к Водле-реке. А потом по ней, по ее притокам в Кенозеро. Отсюда неведомыми протоками по малоприметным речкам добирались кто до Онеги-реки, кто до Северной Двины. И уж по ним, по их полноводью выходили в Белое море.

От Онежского озера, от Онеги-реки, как пальцы руки, расходились на север разведанные дороги.

Другие ушкуйники выбирали северо-западный путь. От новгородского городка Карелы на западном берегу Ладожского озера на Корельский берег Белого моря, в «дикую лопь». За ушкуйниками двигались в северные земли и мелкие промышленники и переселенцы. Места на севере было много, а людей — мало. Местные жители карелы и саами учились у пришедших сюда русских крестьян земледельчеству. Русские перенимали навыки местных жителей и становились ловкими охотниками и зверобоями.

Боярские же холопы — ушкуйники грабили одинаково как своих, так и иноверцев.

Чем больше селилось людей в северных краях, тем меньше становилось в них пушного вольного зверя. В погоне за ним все дальше и дальше на север и северо-восток уходили охотники, уходили и первопроходцы-ушкуйники. Так, передвигаясь от реки к озеру и к другой реке, перетаскивая волоком по мхам и болотам тяжелые ладьи, открыли ушкуйники богатый крайний северо-восток Европы, бассейн реки Печоры. В те времена этот район назывался Подкаменная Югра. Потому что Камнем наши предки называли Уральский хребет. А «югрой» обозначали все племена, жившие между Печорой и Нижней Обью, по обе стороны Уральских гор.

Постепенно ватаги новгородских ушкуйников росли. Не раз печорские и югорские данники встречали их оружием, и тогда многих ратников и воинов-кметей недосчитывались в новгородских «концах» и посадах.

Огромную территорию захватила Новгородская феодальная республика. Вассалами Новгорода были такие города, как Старая Русса, Ладога, Торжок, Корела, Орешек. Долгое время в зависимости от Новгорода был Псков с пригородами. Но для простых людей — а таких было большинство — жизнь в боярской республике была нелегкой. Всего три — четыре десятка именитых боярских фамилий владели половиной всех новгородских земель. Огромные богатства сосредоточились в руках патриарха и у монастырей. Простое же население несло на себе всю тяжесть податей и государственных повинностей. Потому так часто и вспыхивали ссоры то между жителями соседних улиц — уличанами, то между кончанами, населявшими один из пяти новгородских «концов».

С XIV века начинаются попытки Москвы и Великого княжества Литовского сначала переманить Новгород на свою сторону, а потом и просто присоединить его со всеми землями к себе. Бояре разделились. Одни хотели податься под власть Литвы, другие тяготели к Москве. После долгой политической борьбы в 1478 году Новгород был окончательно включен в состав Русского государства. Новгородская феодальная республика перестала существовать.

В моем рабочем кабинете на второй полке тяжелого шкафа стоят старые книги в кожаных переплетах с длинными-предлинными названиями. Это записки иностранных путешественников — тех, что первыми посетили только-только образованное и скинувшее с себя татарское иго Русское государство. Вот воспоминания фламандского рыцаря, который служил в Пруссии и Ливонии и в 1413 году посетил Новгород. Звали его Жильбер де Леннуа. А вот книги двух венецианцев. Один из них в середине XV века ездил в Азов, а другой немного позже пересек южные степи, направляясь к царю персидскому. Тесно прижавшись друг к другу, стоят на ребре толстые книги, снабженные многими рисунками. Это воспоминания дипломатов. Потом идут книги английских и голландских купцов…

Но самое подробное и самое интересное сочинение принадлежит Сигизмунду Герберштейну — послу деятельного и коварного германского императора Максимилиана Первого. У книги его воспоминаний тоже длинное и трудное название, вполне в духе своего времени: «Записки о Московитских делах Сигизмунда вольного барона в Герберштейне, Нейберге и Гюттенгаге. Кратчайшее описание Руссии и Московии, которая ныне состоит ея столицею…» и так далее, и тому подобное — еще целых семь строчек. Книга издана в Вене в 1549 году. Пожалуй, она — самый первый более или менее достоверный очерк о нашей стране. Конечно, здесь тоже немало неточностей, а то и просто выдумок, записанных автором с чужих слов. Но у Герберштейна они встречаются все-таки реже, чем у других.

Вместе с его посольством я и предлагаю вам совершить путешествие и посмотреть на нашу Родину глазами жителя Западной Европы XVI века.

Посольство, в котором мы с вами решили принять участие, собралось в путь в 1517 году. К этому времени русские войска освободили от литовцев свой старый город Смоленск и значительно расширили территорию государства за счет последних удельных княжеств и земель, отвоеванных у Великого княжества Литовского.

Теперь Великое княжество Московское превратилось в большое и сильное централизованное Русское государство. И это немало беспокоило всех соседей. Литовский король Сигизмунд Первый по прозвищу Старый не мог смириться с потерей Смоленска и пограничных земель. Он пугал ливонцев, уверяя, что русские войска вот-вот двинутся на запад и отберут у ордена земли, населенные славянами и балтийскими племенами. Посылал Сигизмунд деньги и послов с богатыми подарками к крымскому хану, чтобы привлечь того на свою сторону и обратить против России.

Татары были всегда легки на подъем. Их конница совершенно неожиданно появилась под стенами Тулы. А другое войско пошло грабить Путивль… Русские войска отбили разбойничьи набеги. Но земли были разорены, деревни сожжены, люди побиты и угнаны…

А тут еще и литовские войска нанесли русским тяжелое поражение под Оршей, хотя Смоленска и не захватили…

Сразу же германский император Максимилиан, с которым у Великого Московского князя Василия Третьего был договор против Сигизмунда, раздумал воевать с Литвой. Вместо этого он решил стать посредником мира между Москвой и Краковом, послать посольство, которое бы примирило воюющие стороны.