Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

Рыданія его начали ужъ стихать, когда онъ почувствовалъ, что чьи-то руки обнимаютъ его за шею и кто-то крѣпко цѣлуетъ его.

Это Мабъ, взобравшись на спинку его стула, говорила ему на ухо:

— Видишь, какъ тяжело быть злымъ.

— Тебѣ всѣхъ тяжелѣе, — прибавила Бетъ, наклонясь надъ нимъ.

— Пойдемъ, отыщемъ Рири и кончимъ это, — сказалъ Гансъ, теребя его за рукавъ.

И они потащили его, еще наполовину противъ воли, къ тому столу, за которымъ сидѣлъ Рири.

Ноно извинился, мальчики поцѣловались. Миръ былъ заключенъ, и обѣдъ продолжался веселѣе, чѣмъ начался.

Никогда Ляборъ не казался такъ привѣтливъ, никогда Солидарія не улыбалась такъ ласково.

Всѣ были утомлены и какъ только встали изъ-за стола, Аморита разсказала каждому о его семьѣ, и всѣ пошли спать.

Но хотя примиреніе съ Рири и облегчило Ноно, все же онъ былъ недоволенъ собой, потому что не сказалъ друзьямъ правды. Онъ спалъ дурно и во снѣ его мучили кошмары. То онъ ссорился со своими друзьями, и они постыдно изгоняли его изъ Автономіи; то бабочка «мертвая голова» садилась къ нему на грудь и показывала ему массу прекрасныхъ вещей, и какъ только Ноно хотѣлъ ихъ схватить, онѣ выскальзывали изъ его пальцевъ, а бабочка становилась такой тяжелой, такой тяжелой, что Ноно задыхался и не могъ дышать.

На другой день Ноно проснулся совсѣмъ какъ разбитый, съ страшной головной болью. Онъ всталъ, радуясь, что избавился отъ мучившаго его кошмара, и надѣясь, что движеніе и свѣжій утренній воздухъ, а въ особенности купанье, прогонятъ его головную боль.

Когда онъ вышелъ изъ ванной и встрѣтился со своими друзьями, то никто изъ нихъ не вспомнилъ о томъ, что случилось наканунѣ.

Все населеніе Автономіи съ утра было на дворѣ, такъ какъ сегодня нужно было начать работу, вызывавшую долгіе споры въ колоніи.

Нужно было построить мостъ черезъ ручей, протекавшій по лѣсу вблизи Автономіи. Одни хотѣли строить его близъ дороги, ведущей къ замку, другіе — на тропинкѣ, идущей къ теплицамъ.

Нужно еще сказать, что не всѣ были согласны и въ томъ, какимъ способомъ его строить. Одни хотѣли однимъ, другіе — другимъ.

Споръ длился съ самаго прибытія Ноно въ Автономію, и только наканунѣ прогулки Либерта предложила имъ способъ быстро покончить всѣ споры и притти къ соглашенію. Оба мнѣнія были вполнѣ основательны. Оба моста могли быть полезны въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ ихъ хотѣли соорудить. Почему бы вмѣсто того, чтобъ терять время на споры, не построить два моста на избранныхъ для нихъ мѣстахъ и по выработаннымъ для нихъ планамъ?

Согласившись на этомъ, они легко могутъ сговориться относительно наиболѣе трудной части работы, требующей сотрудничества всѣхъ.

Предложеніе Либерты было принято съ восторгомъ: рѣшили, что каждая группа будетъ выполнять свой проектъ, а въ трудной части работы одна группа будетъ помогать другой.

Въ это утро должны были начаться предварительныя земляныя работы, необходимыя для установки свай.

Ноно поработалъ нѣкоторое время съ другими, но такъ какъ головная боль не проходила онъ предупредилъ своихъ друзей, что пойдетъ немного отдохнуть, и направился къ большому каштану, росшему неподалеку отъ мѣста работъ. Онъ надѣялся, что сонъ облегчитъ его.

Лежа подъ каштаномъ, онъ раздумывалъ о своемъ вчерашнемъ приключеніи, о своихъ родителяхъ, о своемъ снѣ, — какъ вдругъ какое-то движеніе всего въ нѣсколькихъ шагахъ отъ него привлекло его вниманіе.

Это былъ трупъ полевой мыши, который онъ замѣтилъ, ложась, и который теперь шевелился и двигался. Ноно легъ на животъ, оперся на локти, вытянулъ шею, чтобы лучше видѣть, и, наконецъ, онъ понялъ, почему трупъ движется.

Пять жуковъ покороче и гораздо уже майскаго жука, черные съ рыжеватыми полосками, подползли подъ тѣло полевой мыши и при помощи своихъ ножекъ и головы старались сдвинуть его съ мѣста.

Ноно понялъ, что это тѣ самые жуки, которыхъ зовутъ могильщиками за ихъ привычку закапывать въ землю трупы животныхъ, которыми потомъ питаются ихъ личинки.

На томъ мѣстѣ, съ котораго жуки сдвинули трупъ мыши, Ноно замѣтилъ, что земля была уже вскопана, — но копать глубже помѣшалъ имъ камень. Невозможность сдвинуть этотъ камень и выкопать яму глубже и побудила, повидимому, могильщиковъ, рѣшиться передвинуть трупъ мыши на другое мѣсто.

Они перетащили его сантиметровъ на тридцать дальше, умѣло обходя встрѣчавшіяся имъ преграды; затѣмъ, добравшись до удобнаго мѣста, размѣстились вокругъ трупа, въ нѣкоторомъ разстояніи другъ отъ друга и начали своими крѣпкими ножками копать землю, отбрасывая ее позади себя и образуя такимъ образомъ круговой валъ, выраставшій по мѣрѣ того, какъ яма углублялась.

Сильно заинтересованный, Ноно слѣдилъ за ихъ движеніями, не совсѣмъ понимая, что они дѣлаютъ.

Мало-по-малу тѣло полевой мыши опускалось, какъ будто земля уходила изъ-подъ него. Немного спустя Ноно пересталъ его видѣть. Могильщики вышли изъ ямы и побросали туда назадъ землю, чтобъ наполнить сдѣланную ими яму. И скоро одна только небольшая неровность да вскопанная земля указывали на оконченную работу.

Могильщики отправились въ поиски за новой добычей и только одинъ изъ нихъ остался на этомъ мѣстѣ, занятый своимъ туалетомъ. Онъ проводилъ ножками по своимъ усикамъ и надкрыльямъ, точь-въ-точь какъ довольный собою человѣкъ потираетъ себѣ отъ удовольствія руки.

И Ноно смотрѣлъ на него въ полуснѣ и видѣлъ его как бы въ туманѣ.

Потомъ ему показалось, что насѣкомое стало расти, расти, брюшко его расширилось, и скоро насѣкомое приняло форму человѣка.

— Ну, что же? Подумалъ ли ты со вчерашняго дня?

Внезапно выведенный изъ оцѣпененія, Ноно поднялся на локтѣ: передъ нимъ стоялъ вчерашній толстый господинъ. Это былъ лукавый Плутусъ [13] Плутусъ — повелитель Плутократіи, страны, гдѣ жили обманомъ и насиліемъ сильныхъ надъ слабыми, богатыхъ надъ бѣдными, гдѣ имѣющіе деньги заставляютъ неимѣющихъ ихъ работать на себя. . Онъ никогда не выпускалъ изъ своихъ рукъ того, кого уже намѣтилъ своей добычей; теперь онъ хотѣлъ снова попытаться соблазнить Ноно.

Не то, чтобъ у него были враждебныя чувства къ Ноно или чтобы способности мальчика останавливали на немъ выборъ Плутуса, а просто онъ зналъ, что если допустить населеніе Автономіи увеличиться, онъ не сможетъ, каково бы ни было число его жандармовъ и таможенныхъ чиновниковъ, помѣшать своимъ вѣрнымъ подданнымъ узнать объ образѣ жизни въ Автономіи; онъ зналъ, что никакая сила не сможетъ держать людей въ повиновеніи, когда они узнаютъ, что можно жить счастливо и безъ начальства, указывающаго вамъ, что вы должны дѣлать, а въ случаѣ надобности и заставляющаго васъ это дѣлать.