Жанъ Гравъ - Удивительныя приключенія Ноно

Тѣмъ временемъ Ноно жадно глядѣлъ на большой ломоть хлѣба съ масломъ въ рукахъ у одного изъ мальчиковъ.

Тогда первый мальчикъ, съ которымъ Ноно познакомился раньше всѣхъ, вспомнивъ просьбу Ноно, сказалъ ему:

— Сыграй-ка намъ еще, и хлѣбъ будетъ твой. Не правда ли, 3идоръ, — сказалъ онъ, обращаясь къ владельцу хлѣба, — ты ему отдашь свой хлѣбь, если онъ намъ еще поиграетъ?

Зидоръ почесалъ себѣ затылокъ, однако, подумавъ секунду, протянулъ свой ломоть Ноно, и мальчикъ тутъ же жадно впился въ него зубами.

Была снова пущена въ ходъ гармоника, и Ноно угостилъ своихъ слушателей новою пѣсней, прерывая ее отъ времени до времени, чтобы откусить кусокъ хлѣба.

Наконецъ, Ноно рѣшилъ, что онъ достаточно игралъ ребятишкамъ за ихъ ломоть хлѣба, и хотѣлъ уже встать и уйти, такъ какъ уже солнце склоняется къ закату, но дѣти стали опять просить его сыграть имъ еще хоть одну пѣсенку.

— Нѣтъ, я, право, не могу больше играть, — сказалъ Ноно, — мнѣ нужно непремѣнно итти. Ночь уже близко, а я даже не знаю, гдѣ я.

— Ишь ты, негодяй какой, — сказалъ одинъ мальчикъ.

— Жалко ему своей музыки! — добавилъ другой.

— Если бъ я захотѣла, то мой папа купилъ бы мнѣ музыку гораздо лучше этой, — похвасталась дѣвочка въ лохмотьяхъ.

И, набравши камней, они собрались уже хорошенько задать Ноно за его неуступчивость, но на его счастье изъ одного дома вышла женщина и разогнала буяновъ; одного изъ нихъ она схватила за ухо.

— Ты чего тутъ опять проказишь, негодяй? — вскричала она.

— Это не я, мама, — завылъ мальчуганъ. — Это они всѣ хотѣли, чтобы мальчикъ имъ еще поигралъ.

Женщина выпустила ухо сынишки и подошла къ Ноно. Она спросила его, кто онъ, откуда и куда идетъ.

Ноно разсказалъ ей о своихъ путешествіяхъ, о своей жизни въ Автономіи, о своей встрѣчѣ съ толстымъ господиномъ, о своемъ похищеніи и о томъ, что онъ теперь такъ одинокъ въ этой незнакомой странѣ, далеко отъ своихъ друзей.

— Ахъ, ты, бѣдный мальчикъ! — сказала женщина съ состраданіемъ. — Я не знаю той прекрасной страны, про которую ты мнѣ рассказываешь. О такихъ вещахъ я слыхала только въ сказкахъ. Здѣсь у насъ совсѣмь не то. Здѣсь у насъ надо много работать, чтобы заработать хоть малость. Страна наша бѣдная, врядъ ли ты найдешь кого-нибудь, кто бы захотѣлъ тебя пріютить. Своимъ трудомъ ты здѣсь не добудешь себѣ пропитанія. Самое лучшее, тебѣ бы пойти въ нашу столицу, въ Монайю [14] Монайя — городъ, гдѣ царитъ власть денегъ. . Тамъ принимаютъ дѣтей въ прислуги или на фабрики. Тамъ ты, пожалуй, прокормишься… Погоди-ка, и сейчасъ вернусь.

Она вошла въ свою хижину и скоро вернулась оттуда, неся въ рукахъ краюшку хлѣба, немного сыру и чашку молока. Молоко Ноно тутъ же выпилъ.

— Положи-ка хлѣбъ и сыръ въ карманъ, — прибавила женщина. — Это тебѣ пригодится въ дорогѣ. Иди все по этой дорогѣ, пока добредешь до большой дороги; по ней поверни налѣво, а тамъ ужъ встрѣтишь кого-нибудь и спросишь, куда дальше итти.

Ноно хотѣлось заплакать, когда онъ услыхалъ, что онъ дѣйствительно попалъ въ Деньгократію. Но дѣлать было нечего, и Ноно, проглотивъ слезы, поблагодарилъ добрую женщину и спросилъ ее, долго ли ему придется итти до Монайи. У него еще тяжелѣе стало на душѣ, когда онъ узналъ, что итти ему придется еще много дней.

Ноно простился съ женщиной и, понуривъ голову, пустился снова въ путь.

Нѣсколько дней уже шелъ Ноно. И за все это время ему почти ничего не удалось себѣ раздобыть поѣсть кромѣ краюхи хлѣба, которую дала ему крестьянка.

Въ этотъ день онъ шелъ съ самаго утра. Во рту у него ничего не было за весь день, кромѣ куска хлѣба, который далъ ему крестьянинъ, позволившій ему переночевать на своемъ сѣновалѣ.

Голодъ мучилъ Ноно. Ноги подкашивались отъ усталости. Было уже темно, когда мальчикъ добрался до фермы, стоявшей у самой дороги. Лишь только Ноно подошелъ къ ней, какъ на него залаяли двѣ цѣпныя собаки. Казалось, онѣ вотъ-вотъ оборвутъ свои цѣпи разорвутъ его въ клочья. Испуганный Ноно не смѣлъ итти дальше; онъ стоялъ въ воротахъ и ждалъ, не выйдетъ ли кто ему на помощь. Работникъ, сгребавшій на дворѣ навозъ, подошелъ, наконецъ, къ Ноно и спросилъ, что ему нужно. Мальчикъ разсказалъ, что онъ идетъ въ Монайю, что онъ очень голоденъ и ему негдѣ переночевать.

— Гмъ! — сказалъ работникъ. — Нашъ хозяинъ не очень-то щедръ на милостыню и наврядъ ли пуститъ тебя на ночь. Впрочемъ, погоди здѣсь, а я пойду все-таки его спрошу.

Ноно зналъ уже по опыту, что въ этой странѣ ничего не даютъ безвозмездно, и потому поспѣшилъ прибавить:

— Скажите ему, что если у него есть ребята, то я имъ поиграю. — И онъ досталъ свою гармонику изъ коробки и принялся играть.

Съ тѣхъ поръ, какъ Ноно былъ въ дорогѣ, гармоника не разъ заслужила ему чашку супу и мѣстечко на сѣновалѣ, особенно на одинокихъ фермахъ въ маленькихъ деревушкахъ. Въ большихъ селеніяхъ его музыку плохо слушали, и ему чаще всего приходилось ложиться спать съ пустымъ желудкомъ въ какомъ-нибудь укромномъ закоулкѣ.

— Ладно, я скажу хозяину, — сказалъ работникъ, уходя.

— Ну, входи, — сказалъ онъ, вернувшись и унимая собакъ.

Онъ провелъ Ноно въ большую, черную, закопченную комнату. Посреди комнаты стоялъ большой столъ, по стѣнамъ были грязныя лавки. Въ одномъ углу стояла квашня, немного подальше — шкафъ. Съ потолка висѣли куски свиного сала, окорока, связки луку, чесноку и бобовъ въ стручкахъ.

Въ большомъ очагѣ, въ глубинѣ комнаты, ярко горѣлъ хворостъ. Передъ очагомъ сидѣлъ старикъ; судя по виду, ему было не менѣе 80 лѣтъ. Это былъ отецъ фермера. Самъ фермеръ тоже сидѣлъ недалеко отъ очага и курилъ трубку. Тутъ же его сынъ, парень лѣтъ 30, чинилъ ивовую корзину.

Фермерша у стола рѣзала хлѣбъ и раскладывала его по чашкамъ, разставленнымъ въ рядъ передъ нею; въ котлѣ, подвѣшенномъ на крюкѣ, надъ огнемъ, кипѣлъ супъ. Невѣстка чинила бѣлье. Ея двое дѣтей — мальчикъ и дѣвочка — играли на полу, строя домики изъ прутиковъ.

— Такъ это ты, — сказалъ фермеръ, — просишься ночевать?

— Да, господинъ, — отвѣтилъ Ноно, немного испугавшись его грубаго голоса.

— А гдѣ же твоя музыка, на которой ты намъ обѣщался поиграть? Я ея не вижу.

Ноно вынулъ изъ кармана гармонику и заигралъ на ней.

Дѣти тотчасъ же бросили свои прутики и подошли послушать игру Ноно. Да и взрослымъ гармоника, какъ видно, доставляла не меньше удовольствія, чѣмъ дѣтямъ.