Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

С 1926 г. Федотов, приняв предложение митрополита Евлогия, преподает в Православном богословском институте историю западной церкви, латинский язык и агиографию (житие святых). Изучение и преподавание русской святости дали свой результат: он одну за другой публикует книги «Святой Филипп, митрополит Московский» (1928), «Святые Древней Руси. X–XVII ст.» (1931), «Стихи духовные. Русская духовная вера по духовным стихам» (1935). В это же время он собирает материал для главной своей книги – «The Russian Religions Mind» (1946), второй том которой вышел в 1966 г., уже после его смерти. В эти годы он тесно сотрудничает с работающими в богословском институте С. Булгаковым, Г. Флоровским, В. Зеньковским, Б. Вышеславцевым и др.

Следующим этапом эмигрантской жизни Г. Федотова было знакомство и дружба с Е. Ю. Скобцевой (матерью Марией) и И. И. Фондаминским, которая продолжалась до их смерти в гитлеровских концлагерях. В 1931–1939 гг. он вместе с Фондаминским и Степуном издает основанный ими журнал «Новый Град. Философский, религиозный и культурный обзор», пропагандировавший идеи социального переустройства в духе христианства. Эти же идеи Федотов изложил в двух своих книгах «И есть, и будет. Размышления о России и революции» (1932) и «Социальное значение христианства» (1933).

В «Новом Граде» и других эмигрантских и иностранных журналах Федотов одну за другой публикует яркие публицистические работы «Esse Homo» (1937), «Эсхатология и культура» (1938), «Русский человек» (1938), «Создание элиты» (1939) и др. Резко полемический характер этих статей, яркий публицистический талант Федотова, давший ему славу «нового Герцена», «первого публициста в эмиграции», публикация своих материалов в двухнедельнике А. Керенского «Новая Россия», и особенно опубликованная в ней статья «Passionaria», в которой Федотов выступил в защиту испанской демократии, вызвали возмущение и критику со стороны профессоров богословского института и самого митрополита Евлогия. Конфликт обострился после статьи Н. Бердяева «Есть ли свобода в православной церкви?», выступившего в защиту Г. Федотова.

После начала Второй мировой войны и оккупации Парижа, Федотов перебирается в Марсель. При помощи Американского еврейского рабочего комитета осенью 1941 г. он переезжает в США, в Нью-Хавен, где преподает в школе при Йельском университете, пользуясь стипендией Бахметьевского фонда. В 1943 г., приняв предложение русской Свято-Владимирской семинарии, начинает читать лекции по истории. Одновременно он продолжает публикацию своих книг на английском языке и статей в эмигрантском «Новом журнале» и эсеровском «За свободу». В США им было опубликовано несколько значительных статей: «Загадки России» (1943), «Рождение свободы», (1944), «Судьба империи» (1947), «Народ и власть» (1949) и пр. Много внимания Г. Федотов уделяет публичным лекциям в Обществе друзей Богословского института в Париже.

1 сентября 1951 г. в госпитале города Бэкон штата НьюДжерси Г. П. Федотов скончался от сердечной недостаточности.

Федотов – в полном смысле философ русской эмиграции, отразивший в своих трудах большую часть проблем, ее волновавших. И в первую очередь – старую проблему «Россия и Запад». Большинство статей его философской публицистики в той или иной мере затрагивают эту проблему, является поисками ответа на вопрос, что такое Россия. «Если не Запад, – то значит Восток? Или нечто совсем особое, отличное от Запада и Востока? Если же Восток, то в каком смысле Восток?» 1359.

Эту проблему философ решает своеобразно, через призму абсолютности и универсальности христианских истин и их конкретных проявлений в жизни каждой исторической эпохи, обусловленных деятельностью церкви. И по его мнению, все завоевания европейской цивилизации, а именно демократия, либерализм, социализм, своим происхождением обязаны христианству. Русская история, государственность и культура также связаны с христианством, своеобразно утвердившимся на Руси. У русского православного христианства составляющими являются православновизантийские славяно-библейские и славяно-языческие начала. Это изначальное его своеобразие не помешало Руси войти в единый христианский мир. Правда, высоко оценивая заслугу Кирилла и Мефодия в деле создания единой, цельной, органическо-национальной христианской жизни на Руси, Г. П. Федотов отмечает, что при этом античное латинское наследие осталось русской духовной жизнью и культурой невостребованным и в определенном смысле обусловило ее отставание от Запада и невыполнение Русью своего религиозного призвания одухотворить христианской верой античную религию.

Развитие русской истории, по мнению философа, имело четыре этапа: киевский, московский, имперский и советский, каждый из которых отличается спецификой своего духовного и социокультурного развития и своеобразным отношением с христианским западным миром.

Первый, киевский, этап имел огромное значение для всей последующей национальной жизни Руси, поскольку в нем вырабатывались основы национального религиозного сознания, включающего религиозную концепцию нации, новую по сравнению с язычеством систему ценностей, различные типы русской святости. Характеризуя картину христианизации Руси в целом, Федотов пишет: «Новое не ложится поверхностным слоем, “культурным лоском”, поверх старого быта. Оно завоевывает прежде всего сердцевину народной жизни – его веру… И вера освящает всю культуру, всю книжную мудрость, которая идет за ней» 1360.

Особый пиетет Федотов проявляет по отношению к русской святости. Он уверен, что «изучение русской святости в ее истории и ее религиозной феноменологии является сейчас одной из насущных задач нашего христианского и национального возрождения. В русских святых мы чтим не только небесных покровителей святой и грешной России: в них мы ищем откровения нашего собственного духовного пути. Верим, что каждый народ имеет свое собственное духовное призвание и, конечно, всего полнее оно осуществляется ее религиозными гениями» 1361. Русская святость, по его мнению, – ключ к объяснению многих явлений русской духовной жизни. К примеру, первые древнерусские святые Борис и Глеб, добровольно принявшие мученическую смерть, являют для русских образ непротивления, безвинного страдания. На примере русских святых вырабатывались в народе такие черты его менталитета, как мученичество, долготерпение, возможность обходиться минимумом житейских благ.

После пика святости духовной жизни Киевской Руси началось, по мнению Федотова, «отступление» от ее исторического призвания. Таких отступлений, или «отречений», от своего идеала было три – с Филофеем, Петром и Лениным.

Специфику второго, московского, периода философ определяет в том, что, сохраняя внутреннюю верность киево-великорусским традициям, единой системе христианских ценностей, московская духовная жизнь наполняется нехристианским содержанием, ориентализируется. В церковной жизни, благодаря Иосифу Волоцкому, создается некая форма «уставного благочестия», в которой преобладает консервативный характер обрядоверия, имеющего охранительные тенденции. Своеобразный урон древнерусской святости нанес старец Филофей, провозгласивший Москву «третьим Римом», в результате чего религиозное самосознание прониклось духом «национальной гордыни». А самодержавие, особенно в XVII в., в условиях расцвета Московского царства, несет ответственность за усиление таких черт русского национального характера, как высокая покорность и безрелигиозное терпение. Анализ различных источников, в том числе духовных стихов, позволяет философу сделать вывод, что в московский период в противовес самодержавной власти и уставному благочестию в русском народе зародились и стали развиваться идеалы воли, искания христианских истин вне церкви, странничество, юродство.