Борис Емельянов - История отечественной философии XI-XX веков

Максим Грек разделяет философию на «внутреннюю» и «внешнюю». Первая есть христианская мудрость, вторая – знания языческих мудрецов. Польза второй заключается в том, что с помощью нее совершенствуется мышление человека 35.

Свое, достаточно развернутое и многоаспектное, видение философии предложил Юрий Крижанич. В трактате «Политика» он пишет: «…человеку от рождения даны два дара, которых лишены бессловесные животные: разум, – чтобы [он] мог научиться мудрости, и руки, – чтобы мог делать мудреные или искусные вещи… Мудростью называется знание наиважнейших и наивысших вещей. А именно: о Боге, о небе, о земле, о человеческих нравах, о законопорядке и обо всяких великих, господских, премного важных и необходимых вещах. Знание – это понимание причин вещей, и знать – это [значит] понять причины вещи. А кто не знает причин, не знает и самой вещи. Философия или мудролюбие – это греческое и неудобное для нашего языка слово, и по-нашему правильнее [будет] называть ее «заботой [о мудрости]» и «желанием мудрости», а философа [звать] – «рачителем мудрости»… Из всего, что доселе было сказано, явствует, что философствовать или мудрствовать [это] не что иное, как думать о причинах всяких вещей и выяснять, отчего, из чего, каким образом и для чего происходит то или это» 36.

В рассуждениях Юрия Крижанича сказывается традиция античного видения философии. К примеру, он пишет, что «…всякий разумный муж должен быть философом в тех делах, которыми он занимается, особенно [если он] политик или какойлибо начальник. Если начальник хочет верно судить о вещах, он действительно должен понять причины многих и премногих вещей. Ибо никто не судит верно о какой-либо вещи, если не знает, от какого корня и вершины она происходит или отчего, из чего, как и для чего она сотворена. Короче говоря, философия – это не [особое] искусство или наука, а скорее тщательная и обдуманная рассудительность или опытность в суждении о всех вещах. Ибо философия учит правильно судить обо всех вещах, не ошибаться и не заблуждаться. Философ и ничего не знает, и знает все.

Подлинный философ ничего не умеет делать и обо всем может судить» 37.

Юрий Крижанич также предлагает свою структуру философского знания. В сочинении «Политика» Юрий Крижанич указывает: «Во-первых, мудрость можно разделить на две части: одна [из них] мудрость духовная, а другая – мирская. Во-вторых, духовная мудрость именуется богословием, и у нее есть свои подразделения, о коих мы здесь умолчим. Мирская мудрость разделяется на три части: на философию, математику и механику. В-третьих, механика или рукоделие и промысел включает в себя рукодельное ремесло, и земледелие, и торговлю. Математика (или дивное учение) включает в себя музыку, арифметику, геометрию и астрономию, то есть искусство музыкальной игры и счета, землемерие и звездочетство. Философия включает в себя логику, физику и этику. А логика (или наука о беседах) включает грамматику, диалектику, риторику и поэтику. К физике относится врачевание и изучение разных тел: руд, камней, деревьев, трав, животных и всех прочих. Этика (или наука о нравственности) включает идиоэтику (или науку о личной нравственности), которая учит, как должен вести себя каждый человек, экономию (или науку о хозяйстве), которая учит управлять домом или челядью, и политику (или науку об управлении народом и королевскую мудрость), которая учит справедливо, славно и достойно управлять народами, городами и странами» 38.

На основании приведенных примеров мы можем видеть, что философия понималась на Руси полисемантично. Во-первых, как всеохватывающее знание о мире; во-вторых, как высшее достижение человеческого опыта; в-третьих, как самопознание; в-четвертых, жизнестроительное учение; в-пятых, как высшая духовная ценность; в-шестых, как просветительство; в-седьмых, как умение мыслить; в-восьмых, как умение выражать в произведениях искусства значимые для человека вопросы бытия. О полисемантичности русской средневековой философии справедливо, на наш взгляд, пишет М. Н. Громов, выявляя истоки этой особенности отечественного философствования: «В целом наиболее адекватным выражением для обозначения русской средневековой философии представляется термин “мудрость”, соотнесенный с понятием божественной “Премудрости”. Этот термин отражает изначальное состояние философии, когда она еще не порвала с единством породившей ее культуры и практики, не стала отвлеченной спекулятивной дисциплиной… Смысл, назначение, многообразие философии наиболее объемно, всесторонне, разнообразно проступают именно во множественности ее определений, полисемантизм которых соответствует ее полифункциональности. Было бы наивно считать, что конечными определениями рассудка можно исчерпать бесконечную глубину мудрости, пытающейся осмыслить неисчерпаемость человека и бездну мироздания. В Древней Руси прекрасно это понимали и по-своему выразили» 39. Цель же философствования – знание истины и жизнь в истине.

Различные аспекты в толковании целей и задач философии, выводимые из ее определений, вели к выделению различных аспектов понятия «философ».

Одним из первых в памяти поколений с почетным званием «философ» остался просветитель Кирилл Философ. Он объединял в себе мирскую мудрость и истины веры. Примером этого типа философа на Руси был Климент Смолятич, о котором летописец писал как о «книжнике и философе», подобного которому на Руси не было.

Нужно отметить, что философами в средневековой Руси именовали античных мыслителей, таких как Платон, Аристотель, Демокрит, Эпикур. Показательно то, что образы античных мыслителей приобретали явно русские национальные черты. Эта тенденция восприятия русскими Платона отражена, например, в рекомендациях «Иконописного подлинника»: «Рус, кудряв, в венце; риза голуба, испод киноварь; рукою указует на свиток» 40.

Реже, что тоже мы можем встретить, философами именовались представители восточной мудрости. Такие определения встречаются, например – относительно царя Соломона, Авиценны или индийского старца Варлаама, наставляющего своего ученика – царевича Иоасафа 41.

Часто философами называли апологетов и деятелей патристики, например – Юстиниан Мученик, Климент Александрийский, Августин Блаженный. Именно следуя этой традиции в славянском «Прологе» о Максиме Исповеднике сказано, что он был «философ до коньца житием и словом пресветел» 42, а в службе ему Максим Исповедник называется «истинным философом» 43.

В Средние века формируется особый тип философствования, который развивается в среде аскетов. Например, в знаменитой хронике Георгия Амартола описываются монахи Александрии, которые признают за философа лишь того, кто освободился от мирских привязанностей, а образцом философствования для них является Иисус Христос. На Руси эта точка зрения была достаточно популярна. Примером тому может служить то, что в «Повести временных лет» Нестор Летописец называет философом византийского миссионера, выступавшего перед князем Владимиром со знаменитой «Речью философа», в которой он изложил истины христианских ценностей.