Марина Шермет - Управление изменениями

Примерно полвека назад Йозеф Шумпетер предвосхитил подобную трансформацию: «Обычно в условиях капитализма внимание обращают на механизм управления существующими структурами, тогда как проблема кроется в механизме их созидания и разрушения ».

Й. Шумпетер, исследуя модели развития рынков и экономики, утверждал что процессы созидания и разрушения проявляются одновременно. Этот расклад известен с древности. В истории древней Греции и Рима полно рассказов о мифической птице Феникс, обитающей в Аравийских землях, приемном отце Ахиллеса, сжигающем себя на погребальном костре и возрождающемся вновь примерно раз в три тысячи лет, с чем связаны поворотные моменты в истории. Феникс стал одним из первых символов цикла рождения, жизни, смерти и возрождения, ведущего к бессмертию. В бизнесе смысл бессмертия воплощен в идее непрерывности эволюции. Феникс, иными словами, представляет собой сплав процессов разрушения и созидания.

В то время как истоки представления о созидательном разрушении затерялись в глубинах истории религии и культуры, нам очевидно, насколько далеко ушел от них Шумпетер, сосредоточив свое внимание на тесных связях между разрушением и созиданием, рождением и смертью, непрерывностью и изменчивостью. Фактически он принадлежал к плеяде мыслителей, которые вплоть до сегодняшнего дня оказывают влияние на наши идеи. Но Шумпетер самым настойчивым образом приложил уроки созидания и разрушения к экономическому анализу: разрушение позволяет поддерживать свежесть атмосферы рынка, избавляясь от элементов, в которых нет больше необходимости. Процесс разрушения – основная черта капитализма.

Конечно, слово «разрушение» пугает и воспринимается негативно, ассоциируясь с картинами хаоса и беспорядка. Компании появляются на свет и умирают или переходят в другое качество. В отличие от слова «созидание», вызывающего в сознании картины светлого будущего, неограниченных возможностей и, пожалуй, карьерного роста, «разрушение» провоцирует страх и дурные предчувствия.

Когда Шумпетер в 1930-х гг. выводил свою чеканную фразу о «штормах созидательного разрушения», он имел в виду общую судьбу множества старых компаний, вытесненных с рынка более молодыми. Русский революционер Михаил Бакунин, которого многие считают наиболее радикальным анархистом, однажды сказал: «Побуждение к разрушению является и побуждением к созиданию».

Конечно, это не совсем то, о чем писал Шумпетер. Его идея имела скорее противоположный смысл. Он полагал, что высокая рыночная эффективность новых корпораций оказывает давление на старые, которые не могут достаточно быстро изменить стиль работы, в итоге те теряют конкурентоспособность и с течением времени обнаруживают экономическую несостоятельность. Несомненно, Шумпетер предчувствовал, что даже компании, принадлежащие к новым отраслям, но утратившие свои передовые позиции, через какое-то время будут устранены с рынка.

Шумпетер толковал не просто о процессах, происходивших в рамках одной компании, хотя это можно было бы легко сделать. Он изучал процессы, которые мы называем разрушением применительно к деятельности конкретных компаний. В понимании Шумпетера разрушение – это «конец экономически бесполезной жизни», идет ли речь о подразделении компании или о компании в целом. Это не означает, что подразделение или компания так или иначе прекратят свое существование. Это просто указывает на то, что деятельность компании экономически нецелесообразна или близка к этому. Такое может случиться, если оказался исчерпанным потенциал данного вида коммерческой деятельности или изменились базовые экономические предпосылки деятельности.

В 1985 г. увидел свет бестселлер Ричарда Фостера Innovation: The Attacker’s Advantage [3]. Автор утверждал, что в долгосрочной перспективе компании всегда сталкиваются с неизбежностью коренного изменения способа ведения бизнеса, с тем, что мы называем точками разрыва . В этих «точках» именно компании с агрессивной политикой, а не компании, привыкшие защищаться, получают экономические преимущества. Размеры первых редко позволяют добиться экономии, обусловленной масштабом, однако они свободны от психологических и экономических конфликтов, которые мешают, а то и вовсе не дают воспользоваться открывающимися им возможностями.

Этот вывод был сделан на основе анализа деятельности всего лишь десятка компаний, однако через несколько лет стало ясно, что он справедлив для всех предприятий. Помимо того, выяснилось, что преимущество, которое получает агрессивная компания, не закрепляется за ней навсегда. Когда компанию атакуют, она начинает действовать предельно осмотрительно, с присущей подобной тактике уязвимостью. В результате, как это нередко случалось в конце 1980-х и на протяжении 1990-х гг., складывается парадоксальная ситуация: стоит компании попасть на страницы популярных бизнес-изданий в качестве примера исключительного успеха или устойчивости, как она почти сразу же начинает сдавать позиции. Поиск успешных компаний напоминает попытку поймать солнечный зайчик: легко увидеть, но сложно не упустить.

Компании, опережающие по своим показателям эффективности рынок, – временные члены постоянно существующего класса. Многие из них принадлежат к пионерным отраслям или являются пионерами в своей нише. В период демонстрации своего экономического превосходства (будь то компания или отрасль в целом) они привносят что-то новое в экономику. Это «превосходство» – в большей степени результат присущих им новизны и утилитаризма, чем навыки управления.

Было установлено, что очень немногие компании пытаются меняться согласно темпам и масштабам рынка. Но только такого рода изменения могут обеспечить возможность долговременного существования, не связанного с длительным отставанием от экономических показателей рынка. Превосходство как таковое – явление скорее преходящее и эпизодическое, чем постоянное. «Превосходство» корпораций, как и прекрасные показатели отрасли, не вечно и всегда уступает силам созидательного разрушения.

Отношения между новизной и эффективностью в компаниях и отрасли имеют жизненно важное значение. Новизна в любой отрасли представляется абсолютным выражением доли компаний, присоединившихся и покинувших отрасль. Чем моложе («новее») отрасль, тем больше в ней свежести. Ротация компаний в отрасли аналогична товарообороту в магазине. Чем быстрее оборот, тем свежее продукты. Так что новизну можно считать мерой темпа и масштабов созидательного разрушения в отрасли.