Андрей Усачев - Олимпийская деревня Дедморозовка

– Записано восемь учеников – значит, восемь и поедут!

И вот долгожданный день настал. Когда школе подъехала тройка, все увидели, что на переднем сиденье, рядом с дедом, сидят две совы – Гага и Савелий.

– А совы зачем?.. И куда же мы сядем? – зашептались снеговики. Сани у деда Мороза были небольшие: сзади – три места, и одно – рядом с возницей. Было еще багажное отделение, но в нём лежали горные лыжи и сноуборды.

– Ведёркин, Старометёлкин, Котелков, Чугунков, Морковкин, Берёзкина, Косичкина, Шапочкина, – зачитала список Снегурочка. – Все на месте.

Дед Мороз осмотрел горнолыжную команду и остался доволен:

– Девочки поедут со мной. А мальчики – на буксире.

– Это как?

– Палки кладите в сани, а сами держитесь за верёвку. Да покрепче!

Только сейчас снеговики заметили, что сзади к саням была привязана длинная верёвка…

– Это по-научному называется скьоринг, – сообщил Пушок, – старинная норвежская забава.

Снегов и чки быстро уселись в сани, а снеговики взялись за верёвку.

– Вы там поаккуратнее, – напутствовала учеников Снегурочка. – Спорт спортом, но…

– Но, – поддержал внучку дед Мороз. Лошади, понимавшие деда с полуслова, тронулись. А за ними – сани, а за ними – вереница лыжников, а за ними – зубами вцепившийся в конец верёвки щенок Фуфайки… Впрочем, проехав метров сто на попе, щенок выпустил верёвку.

Подбежавшая мать дала ему лапой по толстой попе:

– А ты куда собрался?

– На олимпийские игры, – пискнул щенок, глядя вслед снеговикам. Но те уже скрылись из виду.

Сначала Дед Мороз оглядывался, проверяя, никто ли не свалился с лыж. Но спортсмены крепко держались на ногах. И он прибавил скорость.

– Километров сто идём, – крикнул Морковкину ехавший за ним Котелков. Но тот ничего не расслышал. Ветер свистел как тысяча снегирей. Сосны и ели слились в бесконечный зелёный забор.

Наконец, послышалось «Тпру!» – и лыжники уткнулись друг в друга морковками.

Кудыкина гора, и вправду, была высоченная.

– А какая у неё высота? – спросил Котелков.

– Тебе в метрах или в снеговиках? – Дед прикинул на глазок. – Если вас поставить друг на друга, то получится триста тридцать восемь снеговиков.

По пологому склону Декабрь, Январь и Февраль подняли сани на вершину. Пока снеговики выпрягали лошадей, Дед Мороз первым съехал вниз, втыкая справа и слева от себя красные флажки.

– Это он трассу для слалома делает, – сказала Шапочкина.

– Знаем, – буркнул Ведеркин. – Ты лучше скажи, зачем дед сов взял?

– Наверное, чтобы в темноте светить, глаза у них – яркие как фары, – предположил Котелков.

Впрочем, истинная причина выяснилась ещё до наступления темноты.

Снеговики несколько раз прошли слалом. Затем опробовали горнолыжную трассу. Если не считать трех легких падений, двух средних ушибов и одной сломанной ёлочки, в целом результаты были неплохие. Наверх спортсменов по очереди поднимали Декабрь, Январь и Февраль.

За это время Ведёркин присмотрел небольшую скалу, нависающую над обрывом.

«Отличный трамплин», – подумал он. И пока все спускались по наезженной трассе, решил совершить пробный чемпионский прыжок.

Ведёркин как следует разогнался, но одной лыжей наскочил на какой-то камень, кувыркнулся… и полетел с высокого обрыва вниз головой:

«Эх, пропало мое ведёрко!» – подумал снеговичок.

Однако метрах в десяти от земли его ухватили когтистые лапы, и Гага с Савелием медленно опустили горнолыжника на снег.

– Я вам мышей наловлю. Их на конюшне полным-полно, – придя в себя, пообещал Ведеркин спасителям. А дедушке поклялся без разрешения не прыгать в незнакомых местах.

Катались, пока не стемнело. Вечером Дед Мороз развёл костёр и уселся рядом, подбрасывая сухие ветки.

– Ты, замёрз, дедушка? – спросила Косичкина.

– Нет, – улыбнулся Дед Мороз. – Это для красоты. Поход без костра всё равно, что Новый год без ёлки!

Так близко снеговики видели огонь лишь однажды, когда в прошлом году подожгли сарай. Зрелище было завораживающее.

– Он похож на большой живой цветок, – вздохнула Берёзкина. – Так красиво, что у меня сейчас слёзы польются.

– Ты от костра отодвинься. А то у тебя всё польётся, – одернул её Чугунков.

– Дедушка, а правда, что однажды Снегурочка прыгала через огонь и растаяла? – спросил кто-то.

Дед Мороз покачал головой.

– Я так и знала, что это сказка, – сказала Шапочкина.

– Сказка – это то, что может быть правдой, – возразил Старометёлкин. – Если прыгнет обычная девочка, то просто получит ожог. А если снегов и чка – растает.

– Умная мысль, – сказал Дед Мороз. – Но давайте спать. Завтра трудный день.

Снеговики нашли сугробы помягче и улеглись.

– Здорово в горах, – зевнул Морковкин. – И воздух свежее, и снег чище, и звёзды – крупнее…

– Конечно, на триста тридцать восемь снеговиков ближе, – отозвался из соседнего сугроба Котелков.

Когда ночью Морковкин проснулся, костёр уже погас. В небе светили пять лун. Одна большая, а четыре поменьше. Это Гага и Савелий сидели на соседней сосне и не мигали.

«А может быть, совы спят с открытыми глазами?» – подумал снеговичок.

Весь следующий день горнолыжники активно тренировались. И домой вернулись только к вечеру – усталые, но довольные.

– Ну, как там, на Кудыкиной горе? – спросил у Морковкина Варежкин.

– Круто, – ответил тот. – Ведёркин чуть не разбился…

– Да ну?!

– Вот тебе и да ну!.. А знаешь, почему её называют Кудыкиной?

– Нам Снегурочка объяснила, что когда все спрашивают: «Куда? Куда?» – отвечают: «На Кудыкину гору».

– А я думаю, – сказал Морковкин, – что этот Кудыкин был олимпийским горнолыжником… и погиб. В честь него и назвали гору. А вот если бы я погиб, её бы в мою память назвали Морковкиной горой!

– Да? – почесал в затылке Варежкин. – А почему Снегурочка об этом ничего не говорила?

– Мне кажется, – шепнул приятелю Морковкин, – есть вещи, о которых нам на уроках не рассказывают.

На уроках рисования помощники Деда Мороза, как и раньше, занимались раскраской игрушек, елочных шаров и других новогодних украшений. Рисование снеговикам всегда нравилось. Но в этом году у них появилась новая мода: татуировки. Рисовали их фломастерами где ни попадя: на руках, на ногах и даже на спине. Снегурочка этого увлечения не одобряла и, если замечала у кого-нибудь татушку, – тут же отправляла ученика в «химчистку», как она называла стиральную машину, изобретённую Чайниковым.

– Это всё влияние телевизора, – заметила она Деду Морозу. – Ходят разукрашенные, как папуасы!

– Не волнуйся, это пройдёт, – успокоил её дедушка. – Порисуют-порисуют и перестанут. Просто сейчас мода такая. А мода как погода – с ней ничего не поделаешь!