Лев Берг - Великие русские путешественники

Диких плодовых деревьев на Камчатке нет, как правильно отмечает Атласов, но в лесах много березы, лиственницы, ели и кустарникового кедра. Действительно, хвойные леса центральной Камчатки представлены частью рощами из даурской лиственницы, частью лесами из аянской ели; ель обычно смешана с лиственницей, осиной и березой. Кроме того, по горным склонам растут светлые леса из развесистой и кудрявой «каменной» {то есть горной) березы, у которой кора серая или красноватая. Лесов, подобных сибирской тайге, на Камчатке нет. По долинам рек растет белая береза. Кустарниковый кедр, или кедровый сланец, — это хвойный кустарник или деревцо высотой до трех метров, из рода сосны, орехи которого охотно употребляются в пищу не только человеком, но медведем и соболем.

Из ягод бросились в глаза Атласову брусника, черемуха и очень сладкая жимолость. Много на Камчатке брусники. Плоды здешней черемухи едят с большой охотой как свежими, так и печеными. Здешняя съедобная жимолость имеет прекрасные черно-синие ягоды, употребляемые в пищу как свежими, так и в виде варенья. Из коры этого кустарника прежде гнали водку.

Атласов упоминает об одной высокой траве, из которой камчадалы добывали сахар. Это зонтичное — «сладкая трава». По словам Крашенинникова, из 16 килограммов сухой травы получалось не более 100 граммов сахару. Сок этого растения ядовит, вызывает воспалительные явления. Казаки гнали из сладкой травы водку, заквашивая траву ягодами жимолости или голубики. Но предварительно надо было соскоблить со сладкой травы кожу, иначе получалась весьма вредная водка.

Атласов описывает богатство Камчатки рыбою. Рыба идет из моря в реки в несметном количестве. Есть семь родов рыбы, отличной от «русских» рыб. Из рек она в море не возвращается и вся погибает в реках. Одну из таких рыб Атласов, со слов местного населения, называет овечиной. Это чавыча, рыба из восточных лососей, самая ценная и самая крупная из камчатских рыб, входящих из моря в реки для икрометания (таких рыб называют проходными), она бывает весом до 40 килограммов и длиной до метра. В старые времена у камчадалов был обычай — первую выловленную чавычу испечь на огне и затем съесть «с изъявлением превеликой радости», как говорит Крашенинников.

Атласов совершенно правильно отметил, что чавыча и родственные ей тихоокеанские лососевые, каковы кета, горбуша, нерка и некоторые другие, мечут икру раз в жизни, а затем погибают. По словам Атласова, рыбы (здесь имеется в виду красная рыба, или лососевые) входит в реки «гораздо много».

Вот как описывает Крашенинников, бывший на Камчатке в 1737—1741 годах, ход лососевых:

«Все рыбы на Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами (стаями), что реки от того прибывают и, выступая из берегов, текут до самого вечера, пока перестанет рыба входить в их устья. По сбытии воды остается на берегах сонной рыбы столь много, что такого числа в больших реках нельзя надеяться. Ежели острогою ударишь в воду, то редко случается, чтоб не забагрить рыбу. Медведи и собаки в том случае больше промышляют рыбы лапами, нежели люди в других местах бреднями и неводами».

Помимо присоединения Камчатки к нашему Отечеству, благодаря энергии Атласова были впервые получены весьма ценные сведения о Японии.

Во время своего похода по Камчатке Атласов узнал, что у камчадалов содержится пленник, которого те называли «русаком». Это был японец из города Осака на острове Хондо. Он жил на Камчатке уже два года, и Атласов объяснялся с ним при посредстве коряцкого переводчика. Японец — его звали Денбей — рассказал Атласову, что он, в качество служащего одного купца, отправился из Осаки морем на 30 больших лодках, или бусах, каждая длиною по 30 метров, имея в виду доставить в «Индию» товары: рис, рисовую водку, сахар, ткани, фарфоровую посуду, железо. («Индия» — это результат взаимного непонимания: на самом деле Денбей вез товары в японский город Иеддо, или нынешний Токио; на диалекте жителей Осаки Иеддо звучит: «Ендо».)

Во время пути разразилась буря, и судно, после шести месяцев скитаний в море, выбросило на западный берег Камчатки, южнее устья реки Большой. Местные жители — помесь между камчадалами и курилами, которых русские называли «курилами»,— не очень дружелюбно встретили пришельцев. Денбея ранили в руку. Захватили товары, причем ткани и железо взяли себе, рис и сахар выкинули из бочек, а водку вылили в море, оставив бочки для сохранения в них рыбы. На судне было пуда четыре золотых монет; но так как золото не было известно «курилам», то они роздали его своим детям для игры.

Из двенадцати японцев, бывших на судне, троих взяли в плен местные жители, а остальные девять угребли неизвестно куда. Товарищи рассказчика погибли в плену. Русским Денбей очень обрадовался. Атласов отнял пленника у местных жителей, поместил его вместо с русскими, а затем взял с собою в Анадырск. Отсюда Денбей был направлен в Москву, где в январе 1702 года представлен Петру I. Это был первый японец в России. Петр велел обучать его русскому языку, а когда он русскому языку и грамоте выучится, дать ему в обучение японскому языку троих или четверых русских ребят.

В Москве Денбей сообщил чрезвычайно любопытные сведения о своем плавании, о Камчатке, а особенно о Японии. К тому времени японец говорил недурно по-русски. Он сообщил подробные и достоверные сведения о своем государстве.

Таким образом, благодаря энергии Атласова не только была присоединена к нашему Отечеству Камчатка, но доставлено географическое описание этого полуострова и первые сведения о Курильских островах и о Японии.