Лев Берг - Великие русские путешественники

Каждой день уничтожался целый баран, который дает средним числом полтора пуда мяса. Нередко к такому барану еще делались приложения в виде застреленных фазанов, уток, гусей или куропаток. Теперь мне даже самому не верится, как мог быть у нас такой волчий аппетит».

Какие требования предъявлял Пржевальский к исследователю Центральной Азии и, прежде всего, очевидно, к самому себе, можно видеть из его слов:

«Для того, кто вознамерится посвятить себя исследованиям далеких стран в глубине Азии, мало одной научной подготовки, необходимы еще: «цветущее здоровье, крепкие мускулы и еще лучше атлетическое сложение, с одной стороны, а с другой — сильный характер, энергия и решимость». Другие требования, какие предъявляет Пржевальский к путешественнику, таковы: он «не должен гнушаться никакой черной работы, как, например, вьюченья верблюдов, седланья лошадей, укладки багажа и прочее, словом, ни в коем случае не держать себя белоручкою; не должен иметь избалованных вкуса и привычек, ибо в путешествии придется жить в грязи и питаться чем придется; не должен знать простуды, так как зиму и лето станет проводить на открытом воздухе; должен быть отличным ходоком; наконец, должен иметь ровный, покладистый характер, чем быстро приобретет расположение и дружбу своих спутников».

Всеми этими свойствами Пржевальский обладал в полной мере. Он был полон настойчивости, энергии и решимости. Вспомним, как во время первого путешествия по Центральной Азии Пржевальский всего с тремя спутниками оказал сопротивление двумстам китайским солдатам, вознамерившимся напасть на путешественников.

Скажем об его отношении к спутникам, ибо от этого, как само собой понятно, зависит исход любой экспедиции. «Прежде всего нужно напомнить о том, что для успеха ни в каком случае нельзя иметь парадной обстановки и вообще держать себя барином. Наоборот, чем более путешественник будет, так сказать, в «черной шкуре», тем лучше.

Личный пример начальника, как и везде, магически действует на подчиненных. Мы лично при путешествиях жили одинаково с казаками — в одних и тех же палатках, спали на одинаковых войлоках, ели из одной чашки.

И казаки умели всё это оценить и понимать. Никогда, даже в тяжелые минуты различных невзгод, я не слыхал в своем отряде ни малейшего ропота, ни одного намека на излишние трудности».

О своих спутниках казаках, участвовавших в первой экспедиции по Монголии и Тибету, Пржевальский говорит так:

«Один из них был русский, девятнадцатилетний юноша, по имени Панфил Чебаев, а другой, родом бурят, назывался Дондок Иринчинов. Мы с товарищем [9] То есть, с М. А. Пыльцовым, помощником Н. М. Пржевальского по первому путешествию в Центральную Азию. вскоре сблизились с этими добрыми людьми самою тесною дружбою, и это был важный залог для успеха дела.

В страшной дали от родины, среди людей, чуждых нам во всем, мы жили родными братьями, вместе делили труды и опасности, горе и радости. И до гроба сохраню я благодарное воспоминание о своих спутниках, которые безграничною отвагою и преданностью делу обусловили как нельзя более успех экспедиции».

Понятно поэтому, почему спутники этого великого путешественника сохраняли о нем благодарную память до конца своих дней.

Нельзя не привести здесь, хотя бы не полностью, его знаменитый приказ от 29 октября 1885 года, отданный по окончании четвертого центральноазиатского путешествия, когда отряд только что перешел через русскую границу.

«Сегодня для нас знаменательный день, — писал Пржевальский, — мы перешли через китайскую границу и вступили на родную землю. Более двух лет минуло с тех пор, как мы начали из Кяхты свое путешествие.

Мы пускались тогда в глубь азиатских пустынь, имея с собою лишь одного союзника — отвагу; всё остальное стояло против нас: и природа и люди. Вспомните — мы ходили то по сыпучим пескам Алашаня и Тарима, то по болотам Цайдама и Тибета, то по громадным горным хребтам, перевалы через которые лежат на заоблачной высоте. Мы жили два года, как дикари, под открытым небом, в палатках или юртах, и переносили то сорокаградусные морозы, то еще большие жары, то ужасные бури пустыни. Ко всему этому по временам добавлялось недружелюбие, иногда даже открытая вражда туземцев: вспомните, как на нас дважды нападали тангуты в Тибете...

Но ни трудности дикой природы пустыни, ни препоны со стороны враждебно настроенного населения, ничто не могло остановить нас. Мы выполнили свою задачу до конца — прошли и исследовали те местности Центральной Азии, в большей части которых еще не ступала нога европейца. Честь и слава вам, товарищи! О ваших подвигах я поведаю всему свету. Теперь же обнимаю каждого из вас и благодарю за службу верную — от имени науки, которой мы служили, и от имени родины, которую мы прославили».

Свои путешествия и свои достижения Пржевальский рассматривал как общее дело всех участников экспедиции.

В рапорте по поводу четвертой экспедиции он писал, что большая часть заслуг экспедиции принадлежит не ему, а его сподвижникам. «Без их отваги, энергии и беззаветной преданности делу, конечно, никогда не могла бы осуществиться даже малая часть того, что теперь сделано за два года путешествия».

Содержание

Предисловие ... 3

Афанасий Никитин ... 7

Семен Дежнев ... 33

Владимир Атласов ... 49

Алексей Ильич Чириков ... 71

Василий Михайлович Головнин ... 97

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен и Михаил Петрович Лазарев ... 129

Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский ... 151

Николай Николаевич Миклухо-Маклай ... 183

Николай Михайлович Пржевальский ... 211

ДЛЯ СРЕДНЕГО И СТАРШЕГО ВОЗРАСТА

Ответственный редактор Л. Джалалбекова

Художник-редактор Ю. Киселев. Технич. редактор Н. Сусленникова. Корректор Л. Дрожжина. Подписано к печати 18/ХII 1950 г. 60 х 84 1/16. Бум. л. 9 1/4 +1 вклейка. Печ. л. 17,35. Уч.-изд. л. 11,84. Авт. л. 7,65. Тираж 45000. М-39986. Заказ №534. 2-я фабрика детской книги Детгиза Министерства Просвещения РСФСР. Ленинград, 2-я Советская. 7

В рукописи было ваписаво «Хожение».

Не смешивать с Калькуттой в Бенгалии.

Ледовитым морем во времена Дежнева называли Ледовитый океан.

Юкагиры — народ, живущие на реке Колыме.

В. М. Головнин. Путешествие на шлюпе «Камчатка» 1817— 1819. I, СПб., 1822, стр. 337—338.

Рангоутом называются мачты и другие деревянные части, на которых ставятся паруса.