Колетт Вивье - Маленький театр

— Ещё бы! — отозвался Жерве.

Комната Люка выходила окнами в сад. Над диваном, обитым зеленоватой тканью, висели иллюстрации, вырезанные из спортивных журналов. Люка сказал, что у него есть конструктор и электрический поезд:

— Шикарная штука, дружище!

Но Жерве не думал о конструкторе и электропоезде: он не сводил глаз с двух больших полок, висевших на стене. Да сколько же на них книг!

— И ты прочитал их все до одной? — почтительно спросил он.

Люка расхохотался:

— Да что ты! Слишком уж их много. Читаю я только то, что мне нравится.

— Да я бы на твоём месте всё прочитал! — воскликнул Жерве. — Впрочем, я не жалуюсь: у меня тоже есть книга. И называется она «Яблони в цвету». Я всё время её перечитываю. Сколько же книг у тебя… Просто невероятно!

— Да, вот ты действительно любишь книги, — заметил Люка. — Теперь я припоминаю, что обещал тогда, в Андели, принести тебе книгу… Но, признаться, забыл.

— Неужели забыл? — с недоумением спросил Жерве. — А я-то не хотел из-за этого ехать в Руан. Думал, ты вот-вот вернёшься и привезёшь книгу…

Дружеский тумак оборвал его слова.

Люка соскочил с дивана и принялся трясти Жерве за плечи.

— Ну не сердись, не сердись… Выбирай любую книгу, какая тебе понравится.

— Неужели… Неужели можно? — заикаясь, проговорил Жерве, он даже побледнел от волнения. — Спасибо тебе!

Он осторожно подошёл к полке. Что выбрать? Руки у него задрожали, и он чуть было не уронил объемистый том, который схватил наугад. Люка посмотрел на книгу и засмеялся от удовольствия.

— «Без семьи»! Вот удача! Ведь это повесть Гектора Мало. Помнишь, я показывал тебе его дом?

— Вот как!.. Ты его знаешь?

— Что ты! Он давно умер! Но, между прочим, в наших краях есть ещё один писатель, — заметил Люка с важным видом. — Угадай кто? Да ты не догадаешься. Это мой брат Даниэль. Он записывает свои творения в синей тетради и прячет её в ящик письменного стола. Вот увидишь, он станет знаменитостью. Да в будущем, а пока… Понимаешь, ровно месяц назад он послал рассказ в «Курьер Руана», эти остолопы вернули его, — видите ли, он им не подходит! — добавил Люка, и голос его дрогнул от негодования.

Жерве смотрел на него раскрыв рот. Он преисполнился уважения к Люка: брат у него писатель.

— Даниэль у нас такой скромный, сердится, когда я им восхищаюсь, — продолжал Люка. — Поэтому никому ни слова — это семейная тайна!

Жерве торжественно обещал молчать. Впечатлений было столько, что голова у него пошла кругом, и, когда немного погодя они вернулись в сад, он беспричинно улыбался. Мили не узнала бы своего младшего брата: подстрижен, улыбается!

Под вязом сидела Женни. Она о чём-то мечтала, глядя вдаль, и, увидев их, она даже подскочила от неожиданности.

— Вот и вы наконец, а я всё время думала о Флоре. Мне хочется написать ей. Дай мне её адрес, Жерве! — сказала она.

Но Жерве молчал и улыбался. Люка с удивлением взглянул на него.

— Да что с тобой? Дай же её адрес.

— Что?.. Чей адрес? — переспросил Жерве и снова улыбнулся.

— Да адрес твоей сестры!

— Мили в Руане.

Женни нетерпеливо передёрнула плечами.

— Я говорю о Фло-ре… Надеюсь, ты с ней знаком?

Насмешки Жерве не почувствовал. Он ответил, что адрес Флоры в письме от Мили, а письмо лежит у него в чулане — там, в кафе «У зелёного холма».

— Завтра я зайду за ним, — живо сказал Люка, — кстати и тебя повидаю… Ну, а теперь тебе пора, хозяин Фреде ждёт тебя в семь часов, понимаешь? Вот досада!

Жерве с трудом вернулся к действительности. Хозяин кафе, его дочка — он ведь и думать о них забыл.

— Верно, — пробормотал он. — Ну, я побежал!

И он бросился к калитке, даже ни с кем не попрощался. Он летел сломя голову и столкнулся с высоким молодым человеком, который шёл ему навстречу.

— Опять принялся за своё?

— Простите, сударь! — смущённо сказал Жерве. — Я вас толкнул, а ведь вы… вы… Да, Люка мне всё рассказал, и я так восхищаюсь вами!

— Да ты что-то заговариваешься, паренёк, — засмеялся Даниэль. — А чем это ты меня так толкнул в бок? Книгой?

— Да, Люка дал мне почитать… Простите, я опаздываю…

И Жерве побежал к тропинке.

«Занятный мальчишка, — подумал Даниэль, провожая его глазами. — О чём он говорил? Непонятно! Интересно, что ему мог рассказать Люка?»

ОТ ЖЕРВЕ — МИЛИ.

Воскресенье, 15 июля.

Дорогая Мили! Так хочется с тобой всем поделиться, что я пишу, не получив ответа на своё письмо. Я уже прочёл половину «Без семьи», об этой книге я тебе уже писал, ты даже не представляешь себе, до чего интересно знакомиться с целым миром новых образов. К сожалению, встречаются непонятные слова, когда я скоплю немного денег, куплю маленький толковый словарь, если ты позволишь.

Люка даст мне почитать «Трёх мушкетёров». Там, кажется, дело происходит во времена Людовика XIII, а про это мы учили в школе, так что я наверняка во всём разберусь. Знала бы ты, как я люблю читать! Так бы читал, читал всё время!

Я дал Люка адрес Флоры, Женни, его сестра, хочет ей написать. Женин восхищается Флорой — вот потеха! Она мечтает о сцене. Откровенно говоря, Женни мне не очень нравится, Жюльетта куда лучше: такая простая, душевная и ужасно любит детвору. Госпожа Шав тоже очень славная — чуть-чуть похожа на тебя, но, конечно, гораздо старше. Сегодня я снова ходил к пим — посмотреть телевизор. Но телевизор испортился, и мы играли в разные игры. А отец Люка полдничал вместе с нами. Он такой высокий, внушительный, а глаза у него как щёлочки. И у Жюльетты такие же глаза, а у Люка и у Даниэля совсем другие. Вообще у Даниэля глаза просто необыкновенные. Да это и понятно: он же писатель.

Представь себе, он называет меня «дружище». А недавно спросил, что я думаю о книге «Без семьи». Я до того растерялся, что всё твердил: «Думаю… думаю…» А он расхохотался. Ах, я чуть не провалился сквозь землю!

О чём сказать ещё? Угадай, что придумала Женин? Ей взбрело в голову поставить в день рождения их матери — через две недели — «Школу смеха». Все согласились, а я отказался участвовать в представлении. Во-первых, мне было бы нелегко снова делать кульбиты, и, во-вторых, не могу же я всё время отпрашиваться у хозяина. Кстати, он стал обходителен до приторности и хочет, чтобы я обслуживал посетителей на террасе. Когда приходят знакомые, говорит: «Этот паренёк — друг нотариуса», или громко, чтобы все слышали, спрашивает меня: «Ну как, придут к тебе сегодня господа Шав?» Фернанда тоже стала обходительной. Но я просто видеть её не могу.

Работаю я изо всех сил, Мили, а когда начнутся занятия, буду учиться ещё старательнее, чем прежде. Может быть, я и в самом деле стану учителем? Тогда ты отдохнёшь, и тебе уж никогда не придётся ломать голову, где бы раздобыть денег.