Марк Поповский - Люди среди людей

Творец Периодической таблицы элементов химик Менделеев совсем не случайно пришел на память слушателям Вавилова. В чем суть закона гомологических рядов? Докладчик начал с рассказа о растении, которое было ему хорошо известно. Род тритикум - пшеница - состоит из восьми видов. Если рассмотреть внимательно один из них, тритикум вульгаре - мягкую пшеницу, - то можно заметить у нее множество разновидностей и рас. Есть расы с остями и без остей, с опушенными и голыми листьями, белоколосые, красноколосые, сероколосые и даже с черным колосом. Но что интересно: все остальные семь видов пшениц имеют подобные же ряды признаков. И у пшеницы спельты, той, что вскормила культуру бронзового века в Европе, и у пшеницы полбы-двузернянки, которой с древнейших времен были засеяны берега Нила, есть белоколосые и красно-колосые разновидности, остистые и безостые колосья, и так далее. Случайно ли это? Николай Иванович проверяет подмеченную закономерность на двух существующих в культуре видах ячменя. У одного вида он находит формы с плотным и рыхлым колосом, с гладкими и опушенными колосковыми чешуями, голозерные и покрытые пленкой. Другой вид своими разновидностями полностью повторяет первый. То же самое у овсов, то же у ржи.

Параллельные (гомологические) ряды признаков оказываются тем более четко выраженными, чем в более тесном родстве состоят между собой виды.

Такие же самые параллели можно заметить не только между видами, но и у близких родов. Разновидности ржи повторяют признаки, которые есть у соседнего рода пшениц, тыквы копируют черты, присущие дыням и огурцам, вика подражает чечевице. За те годы, пока выкристаллизовывался этот закоп, Николаю Ивановичу казалось, что вот-вот обнаружатся исключения, которые на нет сведут все теоретические расчеты автора. В 1916 году на Памире, как вы помните, он нашел не известную науке форму пшеницы, лишенную у основания листа особого язычка - лигулы. В литературе уже был известен овес с таким же упрощенным листом, но никто не видел безлигульной ржи. Сама лигула - ботаническая деталь, не имеющая почти никакого хозяйственного или физиологического значения. Но для творца новой теории маленький отросточек на ржаном листе превращался в пробный камень всех его теоретических домыслов. Если закон гомологических рядов действительно закон, то и рожь, подобно пшенице, должна иметь формы, лишенные лигулы. Прошло два года. И вот в 1918 году ботаники, разбиравшие находки, сделанные в предгорьях Памира, обнаружили предсказанную Вавиловым безлигульную рожь. Точно так же, обнаружив у пшениц, ячменей и овсов голозерные разновидности, открыватель нового закона предрек существование голозерного проса. И не ошибся. Выступая в Саратове, он мог уже уверенно заявить: «Мало кто видел белые, розовые и красные васильки, розовые, светло-синие ландыши. Они редки, так же как и многие редкие минералы в природе, но их необходимо иметь в виду при установлении изменчивости растений. Да, такие цветки должны быть в природе, ибо у близких родичей их окраска тоже варьирует от белого цвета до темно-фиолетового и красного.

Ну и что из того?

Какое может иметь значение то, что пшеница и рожь, тыква и дыня, вика и чечевица изменяются по общим параллельным схемам? Огромное! Прежде всего, это позволяет создать совершенно оригинальную, а главное - всеобъемлющую классификацию земной растительности. Но и без этого закон с самого своего зарождения становится компасом ботаника, агронома, селекционера. «Вместо случайного пути в отыскании неизвестно каких форм перед исследователем стоит задача установить тождества с близкими видами и родами, восстановить ряды недостающих форм, - заявил в своем докладе Вавилов. - Можно определенно искать и предугадывать формы, которых недостает в системе. В этом отношении биолог становится на путь химика, который по своим периодическим таблицам устанавливает места тех или других химических соединений и создает их путем синтеза. Самое исследование и описание новых форм растительных видов становится полным научного смысла и увлекательным. Новые формы должны заполнить недостающие ряды в системе».

Иными словами, закон, открытый Вавиловым, подобно таблице Менделеева, показывает, что в мире культурных растений уже открыто и имеется в обиходе человека и что пока не найдено, но неизбежно должно где-то таиться в природе. На шестнадцати страничках доклада уместилась целая программа действий: искать растения с ценнейшими свойствами, каких человек до сих пор не имел, искать, твердо зная: такие формы должны быть.

Закон гомологических рядов, рожденный в известной степени под влиянием первых экспедиций в Азию, стал потом обоснованием всех последующих вавиловских научных поездок. Об этих будущих походах Николай Иванович не переставал думать и в Саратове. Мечта о дальних дорогах звучит в письмах к друзьям, в воспоминаниях современников. «Мне хотелось бы удрать в Африку, Абиссинию, Судан, Нубию. Кстати, там так много можно найти», - признается он осенью 1917 года Александре Юльевне Тупиковой. Найти в Африке ему хочется, конечно, неведомые науке растения, разыскать новые факты об эволюции и происхождении пшениц. «Среди саратовских учеников Николая Ивановича разговоры об Африке велись в 1918 - 1920 годах вполне серьезно, - вспоминает ассистент Вавилова Ольга Вячеславовна Якушкина. - Уже определились и добровольцы, готовые следовать за профессором на Черный материк. Помнится, таскали мы однажды снопы с опытного поля на чердак высокого дома. Лестница крутая, снопы тяжелые. Кто-то из нас пожаловался Николаю Ивановичу: трудно, дескать. В ответ, не прекращая таскать снопы, профессор бросил: «А как же в Африке будете? Ведь там труднее придется!» И никому из коренных саратовцев, до той поры никогда но покидавших родное Поволжье, такой резон профессора не показался странным или неубедительным. Раз Вавилов сказал, поедем в Африку - значит, поедем…»

Появление нового биологического закона заметили и люди, далеко как будто стоящие от научных интересов. Подобно революционным прокламациям и грозным приказам военного времени, саратовские газеты летом 20-го года печатались на одной стороне листа. Их не продавали, а для общего сведения расклеивали на заборах и стенах домов. 21 июня в таком вот вывешенном для обозрения номере «Саратовских известий» появилась заметка: «Открытие профессора Н. И. Вавилова». Набранная жирным шрифтом, заметка ни по тону, ни по содержанию не уступала сообщениям о боях с Врангелем, происках Антанты и неизбежности всемирной революции. «Профессору Н. И. Вавилову удалось сделать величайшее открытие, имеющее мировое значение», - значилось в первых строках. Далее безымянный корреспондент излагал суть закона гомологических рядов и добавлял: «Саратовский губернский исполком постановил оказать профессору Н. И. Вавилову всемерное содействие в его дальнейшей работе». Смысл закона журналист не понял (ему показалось, что открытие Вавилова помогает «получать искусственные формы растений для культуры»), но пафос информации состоял вовсе не в научной точности. Газета революционной эпохи с гордостью сообщила: несмотря на интервенцию, разруху, надвигающийся голод, русская наука не умерла, она сотрудничает с восставшим народом и по-прежнему способна творить чудеса. И это была сущая правда.