Андрей Неклюдов - Звезда по имени Алголь

Сейчас вождь приставил к нижней губе трубчатую ножку ключа, пронзительно свистнул и кивнул на растерянного Алёшку:

— В плен его.

— В плен! В плен! — обрадованно подхватило племя. — Будет знать, как огурцы красть!

— Из-за него малому Тетерю опять уши надрали.

— В плен Лопуха!

Братья Тетери, оба в одинаковых чёрных трусах, живо приладили вёсла. Между лодкой и сушей быстро расширялась зыбкая полоса воды.

Глядя на удаляющийся берег, Алёшка не знал, радоваться ему или огорчаться: он вроде бы участвовал в плавании, но участвовал не как папуас, а как пленник.

Тетери гребли, как на состязаниях. Младший вскакивал вместе с веслом, затем снова падал на скамью и откидывался на спину, так что казалось, это не он двигает веслом, а весло таскает его за собой. Лодка раскачивалась, визжали уключины. За кормой бурлило, и даже брызги взлетали фонтаном. Оказалось, это Вовка Дран плыл сзади и подпихивал лодку.

— Что, Лопух, не ндравится? — высунулась над кормой его мокрая черноволосая голова. Минутой позже Вовка набрал в рот воды и пустил её тоненькой струйкой в Тетеря-младшего.

— Што-о-орм! — заорал он и принялся так усердно раскачивать судно, что даже капитан присел и схватился за борта.

Славик нахмурился — Вовка сразу перестал дурачиться и полез в лодку, шумно отдуваясь и тряся головой, в результате чего обрызгал Тетерей, Алёшку и сваленную на корме одежду.

— Дран, теперь ты греби, — сказал Тетерь-старший, вытирая красное лицо, и при этом осторожно покосился на Славика.

— Какое «греби»?! Не видишь — пленного стерегу! — И Дран для убедительности поставил на скамью рядом с Алёшкой загорелую в царапинах ногу, перепачканную ниже колена голубовато-серым вонючим илом.

— На фига нам эти пленные? — промычал с носа корабля толстяк Фигля (он держал на коленях большущую закоптелую кастрюлю с мелкой, наворованной вчера картошкой). — Ещё и корми потом этих пленных дармоедов.

— Ничего ты, бамбук, не смыслишь, — повернулся к нему вождь. — Пленные нужны для работы.

— На работу его! На вёсла! — гаркнул догадливый Дран.

Алёшка почувствовал на своих плечах множество рук. В следующую минуту он уже сидел на гребной скамье вместо братьев Тетерей. В ладони ему вставили рукоятки вёсел. Со всех сторон раздались крики:

— Пошёл! Давай! Живей!

Высунув от напряжения язык и облизывая трещинку на губе, Алёшка грёб, подаваясь вперёд и откидываясь назад, почти как Тетерь-младший, и ещё громче, чем тот, скрипел уключинами.

— Лопух, пр-раво руля, — цедил сквозь зубы Славик, вращая воображаемый штурвал.

Гребец усиленно соображал, каким веслом ему работать, чтобы было «право».

— Не тем! — тыкал его в спину Дран.

— Правым работай, левым табань, — учительски наставлял Тетерь-старший.

— Вот как — смотри! — подсказывал Тетерь-младший, двигая перед собой кулачонками.

— Давай-давай! Вперёд! — перекрывал других горластый Дран.

— Тоже мне гребец, — елозил на носу лодки Валерка. — Корми его потом…

— Вперёд! Разом!

— Так держать!

— Лево руля!

— Нажми!!!

У Алёшки в ушах все эти команды слились в общий гам, и он уже не разбирал отдельных слов. Глаза его следили, как вёсла, закручивая струи, колеблют и искажают отражённые в воде облака. Он поднимал голову — и там стояли, словно в ясной голубой реке острова, пухлые белые облака. Если не замечать тенистых зелёных берегов, то можно решить, будто река и небо сливаются где-то впереди, и если хорошенько взмахнуть вёслами — лодка приблизится к облакам.

Алёшка и впрямь гребнул что было сил — и тотчас упал на спину: судно врезалось носом в кусты. Посыпались листья и всякая мелкая шелуха, а Славику на шею шлёпнулась и скатилась на дно лодки жирная изумрудная гусеница.

— Тоже мне нашли гребца, — проворчал из-под веток Фигля. — Сто раз ему кричали «стоп».

Вовка Дран двумя пальцами бережно подобрал гусеницу и, оттянув резинку, кинул Алёшке в трусы.

Вся команда заухмылялась, даже вождь слегка искривил губы, показывая своё одобрение.

— Швартуемся, — распорядился он.

Алёшка устало опустил руки, намереваясь отдохнуть.

— Не рассиживайся! — хлопнул его по спине Дран. — Пойдёшь рыбу добывать.

— Какой из Лопуха рыбак? — презрительно скривился Валерка. — Он и плавать-то не умеет.

— Это кто же плавать не умеет? — с оскорблённым видом оглядел всех вожак.

— Лопух не умеет.

— Лопух, ты ПЛАВАТЬ не умеешь?! — выкатил глаза Вовка, будто слышал об этом впервые. — Мы тебя сейчас в два счёта научим! — и он как-то особенно посмотрел на Славика.

— Что ж, можно и научить, — кивнул тот.

— Не трусь, Лопух, — ободряли пленного братья Тетери.

Дран дружески подмигивал. Даже Фигля бубнил что-то миролюбивое, и Алёшка доверчиво улыбнулся в ответ.

— Согласен! — крикнул за него Дран.

Лодка закачалась. Это папуасы вскочили со своих мест. Алёшка ничего не успел сообразить, как его ухватили за руки, за ноги, вскинули и давай раскачивать. Кусты, река, небо сорвались с места и понеслись! В одну сторону… замерли, опрокинутые… Понеслись в обратную! Снова. Всё быстрее, быстрее!

— Ну… хватит, — с трудом выдавил из себя Алёшка. Он всё ещё принимал происходящее за шутку, пробовал улыбаться, как вдруг…

Ему вдруг сделалось легко и невесомо. Всё поле зрения заполнило небо. Однако через секунду мир перевернулся, и вместо неба перед глазами встала шершавая, отвердевшая река. Она оглушительно лопнула, рассыпалась, острые осколки вонзились в ноздри…

За внезапно наступившей тишиной и прохладой последовало шипение и звон, словно кто-то ссыпал рядом пригоршни битого стекла. Медленно перевернувшись через голову, Лопух погружался куда-то вниз, всё ниже, сквозь бело-зелёное кипящее облако. Рой золотистых блёсток клубился у него перед глазами и уносился вверх. А Алёшка проваливался всё дальше в пучину. Искрящийся вихрь сменила равномерная зелень. В какой-то миг он увидел свою ногу, почему-то бледно-зелёную, расплывшуюся, и у него мелькнуло подозрение, что его утопили.

Но вот мало-помалу его повлекло наверх. Вместе с говорливыми пузырьками воздуха он проткнул какую-то плёнку и зажмурился от яркого солнца. В ушах хлопнуло, и в ту же секунду в них проник голос Драна:

— Лопух, да ты брехун! Ты лучше меня плаваешь!

— Настоящий спортсмен! — вторил ему Тетерь, подтягивая пловца веслом. И Алёшке подумалось, что, быть может, он действительно сейчас плавал, а не тонул.

…С берега донёсся резкий металлический свист. Подталкивая друг друга, ломая ветки, племя ринулось на зов вождя.

— Марш-марш! — подгонял Вовка рядовых папуасов.

В лодке остался один мокрый Алёшка. Из-за кустов до него долетали отдельные выкрики.