Кирстен Бойе - Лето в Зоммербю [litres]

– Мне надо в полицию позвонить! – сказала она. – В ближайшее отделение, на той стороне! Бабушка поплыла туда заявлять о пропаже ребёнка! Если повезёт, может, я её ещё застану, пока она не поставила всех на уши и про Миккеля не объявили по телевизору!

Господин Бойсен засмеялся.

– Вот это была бы штука! – довольно сказал он. – Заходи в дом, где-то у меня была визитная карточка Калле.

Марта не стала уточнять, кто такой Калле. Она взяла маленький помятый прямоугольник со звёздочкой и гербом и набрала номер.

На этот раз бабушка правила на лодочные причалы. Местные знали её лодку все до одного, и никому не пришло бы в голову возмущаться, что она пришвартовалась у чужого места.

Причалить здесь было намного проще – не нужно лавировать между яхтами и большими туристическими судами.

– Калле! – сказала она, распахнув дверь полицейского участка в одном из трёх узеньких переулков, отходивших от центральной улицы, и держа на буксире Матса. – Ты на месте?

За столом в приёмной сидел толстенький полицейский в расстёгнутой форменной куртке и ковырял в зубах перочинным ножом.

– Нет, конечно, это не я, это только дух Калле-полицейского, – ответил он, закрывая нож. – Нет, я его клон! Смотрела позавчера фильм, где клонировали людей, а, Инга? Я тебе скажу – полный ужас и кошмар! Как только киношникам такое в голову приходит!

Бабушка покачала головой:

– А я тебе скажу и всегда говорила, что ты слишком много смотришь телевизор. Слушай, Калле, я тут…

– Служебная необходимость! – развёл руками полицейский, которого, очевидно, звали Калле, и встал. Потом застегнул и одёрнул куртку. – Служебная необходимость, и только! Я, Инга, в часы досуга повышаю квалификацию. Хельга у меня в прошлом году вела подсчёт, сколько убийств мы пересмотрели – как ты думаешь, сколько? Ну, угадай?

– Калле! – сказала бабушка. – Это сейчас совершенно не важно! Я тут к тебе…

– Шестьсот тридцать четыре! – Полицейский поднял указательный палец, а потом опять развёл руками. – Вот так-то! А если бы я по четвергам не ходил в хор, а по вторникам – на пожарные курсы, мы просмотрели бы ещё больше! И все эти дела раскрыты! Я тебе скажу, там было чему поучиться! – И он с победным видом посмотрел на бабушку.

– Калле, я в восторге и под большим впечатлением! – нетерпеливо сказала она. – Но сейчас речь не об убийстве, во всяком случае я очень надеюсь, – и она сама испугалась своих слов. – Я пришла, потому что…

– А что это с тобой за юноша? – спросил полицейский, немного наклоняясь, чтобы пожать руку Матсу. – Марлены, что ли?

В эту минуту в кармане форменной куртки у него заиграл триумфальный марш из «Аиды».

– Секунду! – сказал полицейский и сунул руку в карман. – Возможно, это по работе! – Он вытащил древний мобильный телефон и нажал на кнопку. Потом он несколько секунд слушал. – Нет-нет, как раз успела, как раз вовремя, девонька! – ответил он. – Бабушке твоей всё передам. Хорошего дня! – И он нажал на маленькую красную кнопку. – Инга, звонили как раз по твою душу – какое совпадение, ты подумай! – довольно сказал он. – А если бы ты не упрямилась и не упиралась как не знаю кто, завела бы себе, как все люди, мобильный – глядишь, и не надо было бы сюда тащиться. Точно тебе говорю!

Бабушка нахмурила брови.

– Ну так что? – спросила она.

– Внучка твоя звонила, вежливая девчушка! – сказал Калле. – Пропавший без вести благополучно нашёлся. У Кришана в мастерской. Ты же пришла по этому поводу? Заявить о пропаже ребёнка, твоего внука?

– Я ей сразу так и сказала, – пробурчала бабушка. – Теряться в наших краях – где это видано! Нет, сразу надо было кричать «караул!». Одно слово – городские!

– Когда пропадает ребёнок – всегда «караул!», – строго сказал полицейский. – В таких случаях надо тотчас же передавать информацию в полицию. Сделать тебе кофе?

Бабушка кивнула и осторожно присела на низенький столик, на котором стояли горшок с засохшим цветком и толстая папка.

– С молоком и без сахара, – сказала она.

Потом они пили кофе, а Матс – газировку, которую они позаимствовали у напарника Калле, дежурившего сейчас в городе. А ещё ему дали померить форменную фуражку!

– Тебе идёт! – сказал полицейский Калле и так подул на горячий напиток, что пенка в чашке собралась в складки. – Хорошая смена растёт, нам в полиции такие нужны!

Матс осмотрелся в поисках зеркала.

– Я очень хорошая смена, господин полицейский! – уверенно сказал он.

– Кофе, Калле, ты варишь лучше всех на свете! – сказала бабушка.

Марта вернула визитную карточку господину Бойсену.

– Калле ещё не передавал сообщение о розыске, – сказала она. – Я тут подумала: может быть, стоит ему рассказать ещё кое-что… – Она замолчала.

– Что именно? – спросил господин Бойсен.

– Да так, ничего, – сказала Марта.

Господин Бойсен долго смотрел на неё. Потом пожал плечами:

– Ладно.

Марта сделала глубокий вдох. Наверное, не нужно вмешиваться в жизнь посторонних взрослых. Да, но вдруг это может им как-то помочь?

– А вы не хотите всё-таки попробовать продажу в Интернете? – спросила она. – Понимаете, мне кажется, что здесь, в Зоммербю, вы ещё долго не продадите ваших прекрасных животных, зато в других местах есть много людей, которые… – она запнулась. – Вот, например, у нас! У нас дома, в Гамбурге, в нашем районе! Там наверняка многие купили бы ваши фигурки, причём реально по хорошей цене! Но ведь эти люди не знают, что вы их тут предлагаете. В общем, я думаю, можно было…

Они снова сидели на лавочке перед домом, втроём как раз уместились. У изгороди собрались коровы, они подошли вплотную и уставились на детей.

– Эй, вы, людей никогда не видели? – покричал им Миккель и помахал двумя руками.

– Я думаю, я сама смогла бы всё сделать! – сказала Марта. – Сделать сайт, чтобы люди покупали у вас зверей онлайн. Знаете, что такое онлайн? И тогда вы наверняка сможете продать целую кучу фигурок!

И тут она увидела, что у резчика по щекам потекли слёзы, он даже не успел достать свой мятый платок, весь в опилочной пыли, и утереть их. «Он плачет! – испуганно подумала Марта. – Я его расстроила, сказав, что он не сможет продать деревянных животных здесь». А потом она поняла, что слёзы у него выступили от смеха. Мама говорила, у стариков слёзы близко. Чуть что – сразу плачут. Когда грустят. Когда растрогаются. Или когда смешно.