Юлия Кузнецова - Каникулы в Риге

— А это мы сейчас узнаем! — откликнулась мама. Вскочила и подбежала к тому месту, где все вылезали из реки Ориноко. Место это было под мостом. Там как раз выбирались по лесенке старенькая бабушка с внуком. Внук сначала вытолкнул две жёлтые ватрушки, а потом вылез сам.

— Осторожно, Егорушка! Не поскользнись! — воскликнула бабушка.

Мама протянула бабушке руку, и та с благодарностью за неё уцепилась. А когда вылезла, то мама спросила:

— Вы случайно не знаете… Где нам тоже взять вот такие ватрушки?

— Так вы их тут и ждите! — откликнулась удивлённо бабушка. — Смотрите, люди вылезают из реки и оставляют ватрушки для других.

Я даже ахнула от удивления. И как мы раньше не заметили! Под мостом то и дело появлялись новые ватрушки. Правда, тут же их расхватывали другие посетители.

— Возьмите наши, — предложила бабушка. — Мы уже выходим.

— Спасибо! — закричал Гриша, хватая обе. — Одна нам с папой, другая Маше с мамой.

— Ну нет, — сказала мама, забрав у него одну ватрушку и протянув её тётеньке с тройняшками. — Надо с людьми делиться. А мы все можем на одной!

Так мы забрались в воду. Гришка нырнул и оказался внутри ватрушки. Я — сзади. А родители — по бокам. Так мы и поплыли все вместе!

— А чего же они сами из Латвии, а у нас про круги спросили? — удивился Гришка, оглядываясь на тётеньку с тройняшками.

— Бывает, — ответил папа. — Ты ведь про Москву тоже всё-всё не знаешь.

А я кое-что припомнила про маму.

— Ты ж говорила, что не хочешь привлекать внимание людей, когда в купальнике!

— Одно дело — привлекать внимание, а другое — помогать людям, — заявила мама. — Это я хоть в купальнике, хоть в валенках делать люблю.

Как чудесно оказалось плыть всей семьёй на огромной жёлтой ватрушке! Река несла нас всё дальше и дальше, мимо гротов и водопадов, и наконец вынесла на улицу. Мы зажмурились от порыва свежего ветра и все хором закричали:

— Ура-а-а-а!

Мама прикрыла глаза, а папа, наоборот, осматривался и улыбался. Гришка повизгивал от счастья. И вдруг я поняла: неважно, на каких горках кататься в аквапарке — больших или маленьких, крутых или не очень. Самое главное — это проплыть по реке Ориноко вместе, всей семьёй.

В последний день в Риге мама вышла на балкон, чтобы снять с верёвки вещи и сложить их в чемодан, и воскликнула:

— Смотрите! Лес купается в солнце!

Солнце и правда светило как сумасшедшее. Папа позвонил Илмарсу, чтобы спросить, как передать ему ключ от квартиры. Тот попросил положить ключ в почтовый ящик, а потом закричал так, что даже мы с Гришкой услышали:

— Солнце! Вы видели, какое солнце! Вам отшень-отшень повезло с погодой!

В последний день мы отправились выполнять две мечты. Одну мою — снова сходить в зоопарк, другую Гришкину — прокатиться по Межапарку на веломобиле. По дороге в зоопарк я рассматривала карту Риги и вдруг обнаружила в ней разговорник. Один столбик — с русскими словами, другой — с латышскими.

— Вовремя! — засмеялась мама. — Нам уезжать, а мы решили на латышском научиться разговаривать.

— Ничего, вдруг вернёмся, — сказал Гриша. — Я вот ещё хочу по Межакатису полазать.

— «Свейки», — прочла я. — Пап, тебе надо было Илмарсу сказать «свейки», когда ты его увидел. Это значит «здравствуйте».

Потом я нашла слово «извините», но прочесть не смогла, слишком сложно. Зато слово «пока» оказалось коротким и смешным. «Чау!»

— Чау! — прошептала я новорождённым козочкам, когда мы добрались до них в зоопарке.

Я пришла не одна — прихватила свою козочку. Мне хотелось, чтобы они поболтали друг с другом перед отъездом — московская козочка и рижская. Рижские уже немного подросли. Одна из них, чёрненькая, похожая на мою маму, встала на старенькую овцу, подпрыгнула и перескочила через ограду — прямо мне в руки. Вот так сюрприз! Я принялась гладить её и прижимать к себе, а она вырвалась и сиганула обратно.

— Чау, — вздохнули мы вслед с моей московской козочкой.

А потом мы арендовали два веломобиля — нам с мамой и папе с Гришей. И покатили по центральной дороге парка. Парк оказался таким огромным! Мы ехали и ехали, а солнце светило на нас сквозь верхушки сосен. Наконец мы добрались до места, где стояло много пустых веломобилей и велосипедов.

— Тут можно устроить пикник! — объявила мама. — Прямо на берегу Кишозера.

Мы слезли с веломобилей и сбежали вниз, в овраг, где стояли большие деревянные столы со скамейками по обе стороны. За ними сидели люди и что-то ели, глядя на озеро. Мы тоже устроились за одним из столов. Мама достала два термоса — один с кофе для взрослых, один с мятным чаем. Гришка тут же выпросил у мамы глоточек кофе.

— Так я поскорее стану взрослым, — объяснил он.

А мама всё доставала из рюкзака еду: бутерброды с мягким сыром и ветчиной, огурцы, булочки с абрикосовым вареньем и сухарики из чёрного рижского хлеба. Это было всё, что мы накупили за две недели, но не успели съесть. Вот и прихватили с собой в Межапарк.

— На свежем воздухе совсем другой аппетит, — сказала мама и, подумав, добавила: — И совсем другое настроение!

Это она вспомнила старушку из Юрмалы.

Так мы и сидели, грызли сухарики, запивая кофе и чаем, глядели на синее-пресинее озеро и слушали шум сосен. Мимо нас плыли утка с утятами, пробираясь через камыши. Наверное, тоже на пикник.

Один сухарик я всё-таки припрятала в карман. Надо было кое-кого угостить.

После прогулки мы зашли в супермаркет и купили там всем сувениры из шоколада. Гришка на этот раз никуда не терялся. Мама дала ему поручение — выбрать леденцы, чтобы нас не укачивало в самолёте. Гриша выбрал круглую железную коробку с конфетами, которые назывались «Рижская смесь». На крышке были нарисованы разноцветные домики Старого города, а сами леденцы тоже были разноцветными: розовыми, жёлтыми и зелёными, некоторые — с полоской на боку.

— Вот только жвачку «вырви-глаз» мы так и не купили в зоопарке, — грустно заметил Гриша, когда мы стояли у кассы. — И оранжевый инопланетяшка мне так и не попался…

— Значит, мы сюда вернёмся, — твёрдо сказала мама. — В этот чудесный город.

К обеду мы вернулись, переоделись в одежду для самолёта, и папа позвонил в такси.

— Машину в аэропорт, пожалуйста, — попросил он.

Пока ждали приезда такси, мы с Гришкой обежали дом. Попрощались со всем, что в нём было: и с сундуком, и с сервантом, и с чайником, и с цветами. Потом я вышла на балкон и потихоньку положила на деревянный подоконник сухарик. Дому ведь надо было как-то продержаться до приезда Илмарса. Вдруг справа от меня возникла чья-то рука. Я вздрогнула. Гришка! Он выложил рядом с сухариком трёх инопланетяшек.