Анника Тор - Глубина моря; Открытое море [litres]

– Ты могла бы родить ребенка, – сказала Штеффи. – И…

– …отдать его? – закончила за нее Вера. – От кого я это слышу! Я думала, ты поймешь. Ведь тебя тоже отдали.

Штеффи замолчала. Вера права. Но что-то не так. Не было никакого выхода.

– О, Вера, – сказала Штеффи. – Мне так жаль.

– Ничего, – сказала Вера. – Он милый. У нас все будет хорошо. Я рада, что он хочет заботиться о нас.

– Само собой! – сказала Штеффи. – Ведь это и его ребенок. Не только твой.

– Да, – сказала Вера. – В этом ты права.

Дядя Эверт был бледен и молчалив. Он сидел за разделочным столом в кухне подвального этажа и намазывал маргарин на кусок хрустящего хлебца. Штеффи видела, как подрагивала его рука, которой он держал нож.

Это снова случилось. Рыбацкая лодка с острова подорвалась на мине. В этот раз вся команда выжила, помогли рыбаки с других лодок.

– Мы были на волосок от смерти, – сказал дядя Эверт. – Сил нет терпеть такое. А это случилось в шведских водах. Так же, как с «Волком».

Штеффи содрогнулась. Недалеко от острова на морском дне лежала подводная лодка «Волк» со своим экипажем. Лодку должны поднять. Водолазы уже готовились к подъему. Нужно успеть до осени.

– Иногда я думаю, – продолжал дядя Эверт, – не продать ли лодку. Нашел бы работу на суше.

– Продать «Диану»?

Голос тети Марты прозвучал пронзительно.

– Неужели ты серьезно?

– Море дает и море берет, с этим можно жить, – сказал дядя Эверт. – Но эти железные штуки лежат там под водой и поджидают нас… Кто-то оставил их со злым умыслом. С этим тяжело смириться. А если я умру? Что будет с тобой? А с девочкой?

– Не говорил бы ты так, – сказала тетя Марта. – Особенно при девочке.

Девочка, девочка. Они говорят о ней, словно она еще маленькая. Не принимают всерьез.

– Не продавай «Диану»! – сказала Штеффи. – Не делай этого, милый дядя Эверт! Война скоро закончится. Она должна скоро закончиться.

Дядя Эверт с грустью улыбнулся.

– Будем надеяться, мой дружок, – сказал он. – Будем надеяться!

– Это Юдит.

Голос в телефонной трубке был слабый, но воодушевленный.

– Юдит Либерман. Помнишь меня?

– Конечно, я тебя помню. Как тебе удалось узнать этот номер?

– Мне помог телефонист, – сказала Юдит. – Ты же говорила, что фамилия твоих приемных родителей – Янсон. А кто это ответил? У нее такой молодой голос.

– Это моя учительница, – сказала Штеффи. – Они со своей подругой снимают у нас на лето дом.

Штеффи стояла в прихожей у лестницы на второй этаж. Хедвиг Бьёрк вышла и закрыла за собой дверь, чтобы не мешать разговору. День был жаркий. Рука, в которой Штеффи держала телефонную трубку, стала липкой от пота.

– Как у тебя дела? Ты работаешь?

На шоколадной фабрике сейчас, в разгар летней жары, должно быть хуже, чем обычно. Штеффи представила себе Юдит, бледную и нездоровую среди тошнотворного сладковатого запаха шоколада.

– Нет, у меня отпуск, – сказала Юдит. – Эту неделю и следующую. Вчера мы со Сюзи ездили на трамвае в Сальтхольмен купаться. Но вход на пляж такой дорогой. А сейчас Сюзи уехала в деревню в одну семью на три недели. Почти все девочки разъехались. Нас осталось четверо.

– Ты могла бы приехать сюда, – сказала Штеффи. – На пару дней.

– Правда? А что скажут твои приемные родители?

– Наверняка согласятся. Я спрошу тетю Марту.

Штеффи обещала перезвонить, после того как поговорит с тетей Мартой.

Ее раздирали противоречия. С одной стороны, в компании веселей. Май вернулась на работу в прачечную, а Вера становилась все тише и отчужденней по мере того, как округлялся ее живот. Скоро его не скрыть плотно облегающим поясом и юбками в складку. Точно как предсказывала Май, Вера больше не показывалась в купальнике.

С другой стороны, Штеффи нужно учиться, а это тяжело, если кто-то в гостях. Май понимала, что для учебы нужна тишина. Она знала, что учеба отнимает время. С Юдит будет сложнее.

Еще одна вещь беспокоила Штеффи. Она боялась, что Юдит и тетя Марта не понравятся друг другу.

Штеффи отринула опасения. Она вспомнила, что точно так же переживала перед приездом Май. Но Май и тетя Марта нашли общий язык. Хотя на многое у них были совершенно разные взгляды. Может, так же будет и с Юдит?

– Что это за девочка? – спросила тетя Марта.

– Она из Вены, – сказала Штеффи. – В последний год мы учились в одном классе.

– Почему она живет в детском доме? Неужели для нее не нашлось семьи?

– Сначала она жила в одной семье в деревне, – сказала Штеффи. – Но затем переехала в город, чтобы начать работать. На шоколадной фабрике.

Это была не совсем правдивая версия судьбы Юдит в Швеции. Но если тетя Марта узнает, сколько раз Юдит меняла семьи, она подумает, что с ней что-то не так.

– Тогда на пару дней, – сказала тетя Марта. – С понедельника по среду. Хорошо?

Тетя Марта поговорила с пастором Пятидесятнической церкви и предложила собрать пожертвования родителям Штеффи с Нелли. Пастор не сказал ни да ни нет, но пообещал, что девочки могут прийти и рассказать о деле членам собрания.

Нелли отказалась.

– Нет, – сказала она и сжала губы. – Штеффи может пойти сама.

Тетя Марта с тетей Альмой пытались переубедить ее. Штеффи знала, что они думали. Милая одиннадцатилетняя девочка с длинными косичками, которая к тому же поет как ангел в детском хоре общины, скорее вызовет симпатии, чем костлявый подросток, которого чуть было не исключили из общины за «греховное житие» в городе.

Но Нелли отказалась. Никакие уговоры, угрозы или подкуп не проняли ее. Штеффи рассердилась, но не могла не удивиться ее твердости.

– Нет. Нет. Нет.

В конце концов Штеффи и тетя Марта пошли одни.

Та же комната и те же люди, как в тот раз, когда Штеффи была вынуждена объяснять, почему ходила в кино. Пятеро мужчин, одна женщина. Пастор с его крупными ладонями.

В этот раз ей, во всяком случае, позволили сесть. Пастор попросил Штеффи рассказать о своей просьбе.

– Мои родители находятся в лагере, – сказала Штеффи. – В городе Терезиенштадт, недалеко от Праги. Они потеряли все, что у них было в Вене. Им нужны продукты и теплая одежда. Папа еще как-то справляется, но у мамы слабое здоровье. В Вене она заболела воспалением легких и чуть было не умерла. Когда зимой наступят холода, она снова может заболеть.

Голос ее не слушался. Она не привыкла говорить о маме с папой с чужими людьми.

– Мы с девочкой отправляем им посылки с продуктами, – пришла на помощь тетя Марта. – Столько, сколько можем себе позволить, и пока хватает талонов. Но одежда и обувь… Для большей помощи потребуется сотни две крон.